— Наверное, — мрачно бросил я. Мы только что открыли ящик Пандоры — теперь оставалось дожидаться последствий.
Жутко хотелось прогуляться на палубу, и постучаться головой о грот-мачту. Первое я действительно собирался сейчас сделать, а вот от последнего стоило чутка остеречься.
Неизвестно, насколько она у них прочная. Переломится ещё от столкновения с моим черепом, а без неё мы живо останемся без парусов. Сюнру и так все время колдует у магического движителя, пытаясь ускорить возвращение домой.
***
Приближение к острову ощущалось в воздухе, пока нос джонки разрезал набегающие на него волны. Я в очередной раз втянул воздух ноздрями, и чихнул. Странно, но даже экипаж теперь ощущался немного по-другому. Впрочем, я видел это и по взглядам, что они нет-нет, а бросали на ненавидимого монстра. Меня, то бишь.
Это воспринималось, как приближение к развязке истории. Вот уже скоро, мы ступим на берег родного острова, и тогда чудовище заплатит за все — так они думали. Выражать неприязнь мне в глаза матросы опасались, но моё обоняние никогда не ошибалось, легко считывая их истинное отношение. Не нужно было резко оборачиваться через плечо, чтобы ловить слуг покойного Велериса с поличным. Я и так знал, что они спят и видят, как маги-владыки Нианатай поджаривают меня на магическом огне.
Как ни странно, ожидание скорой развязки наполнило команду некоторым фатализмом, если не называть это просто пофигизмом. Моряки буднично выполняли свои задачи, как заведенные часовые механизмы. В моем положении было странно надеяться на большее, так что я был даже рад. Насильно мил не будешь, да и не сильно меня заботило мнение обо мне кого-то ещё, помимо Наи, Ионы и Сюнру.
Вот у последних явственно ощущался некоторый мандраж с каждым днем, на который мы оказывались ближе к Нианатай. Как и всегда, когда от человека ничего не зависело, они большую часть времени хмуро расхаживали по палубе, изредка бросая исполненные слабой надеждой взгляды за горизонт. Похоже, они не оставляли надежды на то, что все ещё может как-нибудь обойтись.
— А ты что планируешь делать, мне интересно? — задала мне ожидаемый вопрос Нора, — Будешь ждать, пока тебя не прищучат за то, что грохнул этого мага?
Я пожал плечами, прислушиваясь к плеску волн за бортом.
— Твои предложения? — спросил я.
— Я так понимаю, они тут никак не могут определиться — человек ты или чудовище, — хмыкнула моя собеседница, — Иначе вопрос правосудия за убийство того знатного чудика даже бы не обсуждался.
— Предлагаешь метаморфировать в нечеловеческое чудо-юдо? — хмыкнул я, — С какой, интересно, целью? Чтобы со мной воевали не как с преступником, а как с угрозой всему живому?
— Я веду к тому, что от твоего желания действовать по-человечески может пролиться даже больше крови, — заметила Нора, — Возникает взаимное недопонимание. Ты всерьез думаешь, что если ты будешь демонстрировать человечность и договороспособность, то с тобой попробуют договариваться? Я полагаю напротив: шишки на Нианатай, пришельцы из иного мира, тут же мысленно определят тебя в уже знакомую им категорию — «какой-то дикий хрен с островов, ату его». Они всегда смотрели на них свысока, и на тебя так же смотреть будут. Ты хочешь каждому встречному-поперечному магу объяснять, почему ты не обязан перед ним стелиться?!
— Нора, — я рассмеялся, — Сюнру уже упоминала, что у неё теперь почти такой же статус, что и у самого Велериса, помнишь? Она говорила что-то о возможной вендетте со стороны его семьи, не более того, если она сумеет обставить все как недоразумение. Если же мы въедем в Нианатай как чудище обло, стозевно и лаяй — с нами точно будет рубиться все народонаселение. Ты этого хочешь?
— Ну, как знаешь, — буркнула Нора, — Моё дело предложить. Просто не хочется, чтобы тебя воспринимали как какого-то обычного-необычного мага, о которого все будут пытаться разбить себе лоб. Предпочитаю, чтобы ни у кого сразу не было сомнений, что совать тебе руку в пасть чревато её потерей.
— И кроме того, — вздохнул я, — Как я буду тогда общаться с девчонками? Я же не могу превращаться из хтонического монстра в человека по щелчку пальцев, пока что.
— А-а-а… — протянула моя собеседница, — Вот значит, в чем дело, да? Тогда чего тянешь? Тебе ещё двоих метаморфов заделывать, как минимум. Это пока гарем не получит нового пополнения, хе-хе.
Я нахохлился, мрачно разглядывая снующих вокруг моряков. Какие бы идеи Нора не лелеяла насчет моей дальнейшей стратегии, они несколько запоздали. На неделю, или около того. Мы приближались к цели.
— Земля! — заорал вперёдсмотрящий с грот-мачты, — Нианатай впереди!
Глава 11. Ошиблись дверью
Лидия, усердный и изобретательный метаморф.
Лидия сосредоточенно карабкалась по ножке Цветка-локатора, перебирая всеми многочисленными конечностями и подтягиваясь наверх цепкими щупальцами. Глаза на её массивной, бронированной голове неотрывно смотрели в сторону столь далекой поверхности, откуда сквозь толщу воды едва пробивался солнечный свет.
— Я вижу цель, иду к ней, — сурово промолвила метаморф, высунув от усердия язык, и продолжила долгий путь с самой глубинной впадины, которую только могло найти в округе проклятое отродье Зверобога, — Я не ведаю усталости.
Спустя несколько минут восхождения наверх, Лидия плюнула на всю эту затею и задумалась. По-хорошему, этим следовало заняться с самого начала. Даром она, что ли, раскармливала и выращивала Цветок? Пусть отрабатывает свой хлеб!
Постучав тупой стороной серповидного когтя по ножке Цветка, Лидия воздействовала на его нервную систему, уже не столь примитивную, как некогда ранее. Суть её сигнала заключалась в том, что Цветку было бы неплохо свою конечность слегка приподнять. Не дожидаясь, пока у мамы от повторения однообразных действий не подскочит в крови адреналин, и ещё сотня других гормонов, превращающих её в кровожадную боевую машину, способную лишь бить, крушить и ломать.
В тот же миг метаморф ощутила, как её стремительно поднимает наверх из глубин. Цветок в ходе рукотворной эволюции научился проводить простейшие химические реакции для образования подъемного газа. Этой смесью наполнялась специальная кожистая емкость под чашелистиком, который должен был возвышаться над водой в обычных условиях.
До сего момента, правда, Цветок продолжал уныло бултыхаться где-то у самого дна, ибо его корням было нужно высасывать питательные вещества из-под земли. Теперь, когда Лидия скомандовала ему отцепляться, его начало выталкивать из воды с неожиданной для неё самой стремительностью.
На самом деле, стебель Цветка представлял собой хищное щупальце. Теперь, когда он оторвался ото дна, ему не составило труда подцепить Лидию, и хитрым образом изогнуться. Чудовищное мускульное усилие разом подняло многотонное тело метаморфа на полкилометра вверх, буквально выстреливая Лидией из воды, как из пращи.
— Э-э!? — опешила метаморф, частично от колоссальной перегрузки, но ещё больше от неожиданности. Многочисленные ряды её глаз вдоль всего туловища, раскрылись в одинаково изумленном выражении. Щупальце Цветка запулило ей в воздух, словно она мелкий камешек. Она и не подозревала, что в её творении может быть столько дури!
Впрочем, Лидия бы не была метаморфом, если бы мгновение ступора продолжалось долго.
Она успела отрастить гигантские крылья, и грациозно приземлилась на покачивающийся на волнах Цветок. С высоты птичьего полета, он чем-то напоминал возвышающийся над водой лотос. Правда, его диаметр и размах внушал истинное почтение.
Две сотни метров в радиусе, без малого — прикинула Лидия размеры исполинской кувшинки, и невольно возгордилась плодом своих усилий. На самом деле, была ещё одна не озвучиваемая причина, по которой Лидия сделала надводную часть настолько огромной.