— Йоку! Аната тота бимас! — воскликнула Ная, чуть не споткнувшись на месте.
— Она говорит, что ты прожорливая сволочь, — меланхолично перевела Нора, в ответ на что, я вскинулся.
— Ты точно переводишь или прикидываешься? — не поверил я, — Ты же не могла освоить их язык с такой скоростью?
— Почему же? — обиделась Нора в лучших чувствах.
— Тогда скажи, что такое «йоку»! — торжествуя, спросил я. Посмотрим, как она выкрутится, если я потребую значение каждого слова!
— Почти то же самое, что и «ву цха», — буркнула Нора, — Предполагаю, ближе всего по значению будут слова «б…дь! «п…ц», или «о…ть», но до конца я пока не уверена.
— Блин, — скривился я, услышав из уст Норы грубую брань. Словно самого матом через четыре колена обложили, — Погоди, это что же получается — они тут через каждое второе слово матерятся, что ли? Самим не тошно?
— А ты бы как на себя в зеркале сейчас среагировал? — парировала Нора, — Как им тут не материться, когда поблизости такое чудо бегает?
— Ладно, уела, — признал я, чуть успокоившись, — Твоя правда.
Я улегся на циновку. Мне следовало прикинуть, хотя бы в общих чертах, процесс возвращения в человеческий облик. Мне не улыбалось предстать пред светлы очи местных, в недоделанном виде. Подозреваю, в таком случае меня сразу попытались бы сжечь, а попытка приручить не привиделась бы никому и в дурном сне.
Пока что, я сильно упирался в недостаток материала для позвоночника. Похоже, ночью придется прошвырнуться по побережью и наловить рыбы. Давно надо было перестать шугаться местной морской фауны. Я метаморф, или где?
***
Пока я раздумывал, в хижину Наи нагрянул визитер. Девушка в это время, шуровала с чем-то на кухонном столе, и недовольно дернула плечом при звуке чужих шагов. Кажется, гостю она была не шибко рада.
Собственно, я и сам невзлюбил этого мужика, с первого взгляда. Приоткрыв веки, я смерил его хищным взглядом с циновки. Только попробуй на меня «спокушку» спустить, урод. Получишь!
— Ревнуешь? — хихикнула Нора. А ну, цыц!
Абориген был одет в грубую жилетку из мешковины серого цвета, и подпоясан широким кожаным ремнем. Длинные черные волосы на голове были заплетены в косички, вдетые в многочисленные амулеты из кости. Вдоль обнаженного мускулистого торса шел длинный белый шрам, оставленный чьими-то зубами. Деревянные сандалии гулко захлопали по полу, пока хмырь приближался к Нае сзади. Его ухмылку я не назвал бы какой-то иной, кроме как сладострастной.
Приобняв девушку сзади, он по-хозяйски облапал её бедра, что-то пробурчав ей на ушко. Та скривилась, ничего не ответив. Вместо этого, она продолжила хозяйничать над столом, хотя руки у неё подрагивали от сдерживаемого недовольства.
— Виктор, не спеши, — попыталась успокоить мою невольную вспышку ревности, Нора, — Может быть, это её парень или муж? Мы же ничего не знаем.
— Да, — мрачно признал я, продолжая буровить визитера злобным взглядом, — Ты права. С таким же успехом, это может быть её бывший, с которым она помирится именно тогда, когда я попробую выписать ему люлей… знамо дело.
Тип что-то шептал девушке на ухо, всё более откровенно подбираясь ладонями к низу её живота. С каждой секундой, его тон становился всё более недовольным и нетерпеливым. Я же, лишь продолжал скрежетать несуществующими у меня зубами, разглядывая это непотребство. Ная что-то пробурчала, в ответ на что мужик неожиданно даже для меня, ткнул её сомкнутыми пальцами в середину плеча, заставив болезненно сморщиться. На её глазах вспухли едва сдерживаемые слезы.
— Нора, я тут подумал, — зловеще прошипел я, — Давай ему навешаем? Кажется, это идеальный момент, кем бы ни был этот хмырь.
— Ну, как хочешь, — пробормотала Нора, и в следующую секунду я стронулся с места.
Подойдя вплотную к мужику, я широко размахнулся щупальцем, и огрел его по спине. Про себя, я уже расплывался в злорадной ухмылке: моё щупальце было покрыто ядовитой слизью, должной оставлять ожоги на открытых частях тела. А я ещё и прижимал к нему щупальце, со всей силы втирая слизь в кожу. Ощущения от этого должны были быть, по-настоящему незабываемы, и они ими оказались.
Мужик заверещал, как провалившийся в прорубь кабан, едва не хлопнувшись на пол от резкой боли. Ная испуганно вскрикнула, оборачиваясь в мою сторону. Я продолжал наступать, тыкая совершенно потерявшегося в пространстве типа щупальцем, прямо в лицо.
— На, получай! — рявкнул я, издав вместо слов лишь воинственный писк, — Ешь, давай! Сейчас я тебя отхлестаю, вялым щупальцем, нафиг! Будешь знать, урод. Пшел вон!
Моё нападение сходу дезориентировало противника. Едва ли не вслепую, он ринулся на выход из хижины, закрывая лицо ладонями. Споткнувшись о неудачно выставленную корзину, дальнейший путь он преодолевал уже на карачках, пока я покатывался со смеху. Наконец, он вывалился наружу, захлопнув за собой дверь.
Я остался наедине с девушкой, и уже поворачивался к ней с торжествующей усмешкой, когда вместо награды мне прямо в морду прилетела «спокушка».
— Эй, за что!? — возопил я, резко разворачиваясь к девице.
Ная панически взвизгнула, когда я оказался с ней рядом, и лихорадочно замахала руками. Дернувшись прочь, она от неожиданности подвернула ногу, и вскоре забилась от меня в каком-то углу. Выставив ноги, словно собиралась ими лягаться, она поперхнулась собственным криком при моем движении в её сторону. Испуганно замерев, она лишь затравленно наблюдала за моим приближением, закрывшись в защитном жесте руками.
— Как её успокаивать теперь, блин? — спросил я Нору.
— Скажи: «Йоку вуцха», — Нора отчеканила это с такой уверенностью, что я едва не раскрыл рот от изумления. Честно говоря, больше всего мне сейчас хотелось уверить её в том, что произнести эту абракадабру я не смогу, ни в жисть, однако Нора была другого мнения, — Чего ждешь!? Давай, открывай рот! И напряги уже голосовые связки, черт подери, чтобы твой писк можно было разобрать!
— Йоку! Вуцха! — отчеканил я, всё же, решив последовать совету Норы. Ну, у меня всё равно, вышел лишь писк, только уже громкий. Чуть сам себя уважать не перестал за это непотребство. Тьфу!
На лице зажатой в углу девушки отпечаталось выражение настолько неописуемого изумления, что его можно было демонстрировать в палате мер и весов, как образец.
— На? — с глазами размером с плошки, пробормотала она.
— Повторяй за ней! — скомандовала Нора.
— На! — буркнул я, насколько это возможно, мрачно. Слова длиной в один слог я мог повторить за девушкой сходу, уж на это меня бы хватило. Впрочем, собственный писклявый голос раздражал меня до того, что хотелось биться головой об стенку.
— Анатава кри каюс? — облегченно выдохнула Ная, уже более спокойно разглядывая меня со своего места. Медленно, словно перед гремучей змеёй, она принялась сдвигаться в сторону.
Выглядело так, словно первоначальный страх у неё исчез. Ничтоже сумляшесь, я протянул вперед щупальце, и пощекотал им Нае под правым боком. Ойкнув, она отпрянула, замахав на меня руками.
Повторив за ней брошенную в сердцах фразу, как попугайчик, я добился того, что она неожиданно покатилась по полу со смеха. Что такого я сказал, я так и не понял, однако Нора показала рабочую схему. Продолжая её щекотать, я бросился повторять за неё выхваченные из потока слов фразы.
Сам не догадывался, что это меня самого так развеселит.
— Она просит, чтобы ты отстал уже от неё, животное, — заметила мне Нора, когда девушка устало выдохнула на полу, едва не защекоченная до полусмерти, — Как ласковый щеночек, ей-богу.
— По ней не видно, чтобы она была против, — меланхолично заметил я, тем не менее, позволяя Нае встать с места. Теперь она смотрела на меня куда более благосклонно. Погладив меня вдоль мелких щупалец по всему телу, она неожиданно крепко прижала меня к груди, и облегченно рассмеялась.