— Слушай, отвали уже, а? — рявкнул я на неё, — Усатая, блин. Достала. Не буду я тебя есть, понятно?
Кошка пропустила мою речь мимо ушей, продолжая смотреть на меня всё с тем же выражением в глазах. Я уже начал подозревать, что в её крохотном мозге помещается лишь ограниченный перечень действий — ходить по пятам и пялиться. Впрочем, уже вскоре она показала, что это далеко не так.
Не изменившись в лице и не выпуская когтей, киска расчетливо опустила лапу на мой хвост, придавливая его к земле. Вот это уже была наглость, вынести которую я не смог.
— Ну, всё! — прошипел я, — Я тебя, дура, предупреждал.
Прыгнув на выпрямившихся ногах, я пошел на таран. Стукнув её по губам головой, я добился приятного глухого стука, как от удара костяшками пальца по столешнице.
— Мряф! — заорала кошка, выпучив глаза с раскрытым ртом. Отпрянув от меня, как ошпаренная, она попыталась избежать дальнейших столкновений, прыгая вокруг меня на задних лапах. Похоже, я ей окончательно все мозги сломал. Вот же, глупое животное.
Закономерно, от следующего моего угрожающего движения кошка потеряла равновесие и упала на спину. Тут же, она перекувыркнулась как ниндзя, и взмыла выше собственного роста в холке, с выпущенными когтями. Взгляд у неё был совершенно бешеный.
— Пшла вон! — прошипел я.
По какой-то старой привычке я стоял в боксерской стойке на задних лапах, но чужое хихиканье на границе сознания напомнило, что в моём положении — так делать немного странно. Плюнув, я опустился на все четыре лапы, и попрыгал в атаку.
— Вряууу! — вскрикнула кошка, когда я приблизился.
Подпрыгнув, она изогнулась всем туловищем в воздухе, разворачиваясь в противоположную от меня сторону. Бежать от меня со всех ног она начала, кажется, ещё в полете. Оказавшись на земле, она задала стрекача.
— Понятно тебе теперь, да? — вдогонку прокричал я, потрясая кулаком.
Наконец, страсти унялись, и я перестал возбужденно озираться кругом в поисках очередных врагов. Пора было возвращаться к делам нашим, скорбным.
— Пошли искать уже твою тушенку, Виктор, — вздохнула Нора, — Иначе ты так и будешь от себя каждые полчаса мелких хищников отпугивать. Забавно, не спорю, но…
— Конечно, — буркнул я, — Знать бы ещё, откуда нам начинать?
— Не хочешь угадывать, давай я попробую? — с энтузиазмом предложила собеседница.
— Ну, валяй, — подозрительно отозвался я.
На несколько секунд Нора задумалась. Когда она озвучила своё предложение, я тут же пожалел, что пошел у неё на поводу.
— Вон та девятиэтажка, — сказала Нора с непоколебимой уверенностью, — Которая ближе всего к сломанной детской качели и песочнице. Первый подъезд слева, второе окно на четвертом этаже.
— Скажи мне только одно, Нора, — с нехорошими подозрениями спросил я, — Ты предложила именно тот подъезд, до которого мне дольше всего пилить на крысиных лапах, не так ли, да? Признавайся?
Моя собеседница загадочно промолчала. Мне ничего не оставалось, кроме как выругаться и пойти в указанном направлении. Всё же, назвался груздем — полезай в короб. Да и Нора уже давно работает у меня вместо интуиции. Пусть отрабатывает свой хлеб!
Как и ожидалось, больше всего времени у меня заняло добежать до подъезда. По самой вертикальной стенке я взбирался, чуть ли не с такой же скоростью, с которой бежал по горизонтальной поверхности. Фактура, твердость материала — всё это работало сейчас на меня. В какой-то момент я даже понял, что могу просто заставить лапы прилипать к поверхности. После такого можно было и по стеклу бегать.
Так я сделал.
Спустя какое-то время, я уже висел точно посередине пластикового окна и заглядывал внутрь кухни, на четвертом этаже. Я уже знал, что это успех — на небольшом кухонном столе были в беспорядке свалены продукты. Упаковки с крупой, коробки с молоком и ещё гора всякой всячины. Возможно, кто-то сходил в магазин незадолго на начала событий, да так всё и оставил? Пришел домой, потом услышал какой-то шум, вышел, а там случилось чего?
Могло такое быть? А почему нет?
Между тем, я успел отрастить поверх своей правой кисти клинок с острейшей режущей кромкой. Острие погрузилось в твердый пластик окна, словно в какую-то жидкость, не замечая преграды. Я начал методично взрезать помеху на своём пути, работая, словно стеклорезом. С жутким скрипом, внутри пластикового окна возникло ещё одно, которое должно было стать для меня дверью внутрь.
Закончив, я уже приготовился вталкивать внутрь вырезанный кусок окна, когда мои уши услышали шорох. Он исходил изнутри комнаты, именно из того места, которое находилось для меня в слепой зоне. В квартире был кто-то живой!