Что так и есть, жизнь подтвердила мне уже скоро.
— Берегись! — неожиданно крикнула Нора, когда я уже уверился в собственной безопасности.
Область пространства прямо по курсу ничем не вызывала у меня подозрения, кроме разве что, странного искажения воздуха по её контурам. Как воздух над зажжённым костром, он слегка искривлял видимое через него изображение, но так как на горизонте сейчас было лишь серое небо, я слишком поздно заподозрил неладное.
В последний момент вильнув в сторону, я всё же задел плоскость частью крыла. Увы, ловушка оказалась именно тем, чего я так опасался, и начисто срезала мне половину конечности. Странно было ожидать чего-то иного — плоскость явно была частью распахнутого портала. Последний не имел целью куда-то меня любезно перенести, впрочем. Или же собирался сделать это по частям, что вернее.
Ещё секунду назад столь мягкий воздух, от которого можно было свободно отталкиваться в полёте, вдруг стал разверзнутой подо мною бездной. С единственным крылом я не умел летать, хоть и метаморф, и мой полёт закономерно перешёл в беспорядочное падение. В последний момент я озаботился лишь тем, чтобы упасть на крышу одного из многоквартирных домов.
В моей голове уже зрел план, как выбраться из всей этой ситуации, со взбешённым чародеем. Увы, сначала мне требовалось как-то проследить, что во всех перипетиях Шура с детёнышем не пострадают. Боюсь им достаточно будет пропустить всего лишь, один удар.
Но сначала мне требовалось убедиться в том, что иномировой маг не принимает меня за того, кем я являюсь. За метаморфа.
— Ублюдок нас преследует, что ли? — раздражённо выплюнул я вопрос, разбрасывая вокруг себя обломки черепицы.
— Скорее всего, просто задался целью тебя прикончить в отместку за того геоманта, — осторожно предположила Нора, — Думаю, после того как наши останки смогут поместиться в спичечный коробок, он пойдёт по своим делам.
— Тогда план таков, — буркнул я. Не став вдаваться в подробности, я начал на ходу изменять собственный облик.
Моя грудная клетка распахнулась, выпуская из защищённой полости всё ещё спящую, девушку-телекинетика. На её щеках выступил румянец, она мирно посапывала, шевеля губами во сне. Думаю, если я оставлю её ненадолго в кладовке одной из квартир, ничего страшного с ней не случится. Присыплю её ещё пыльцой против сканирования, на всякий случай. Главное, самому поскорее оттуда выбраться, чтобы по ней не прилетело вместо меня.
Собственно, план заключался в том, чтобы привлечь к себе внимание, и героически сдохнуть. Потом вернуться проведать Шуру.
— Выглядит достаточно просто, чтобы нигде не напортачить, — с сомнением протянула Нора.
— Я знал, что ты меня поддержишь, — проворчал я, — Спасибо, Нора.
— Главное, не забудь потом в один кусок собраться, — напомнила она. Как будто мне могла помешать это сделать исключительно, собственная забывчивость.
— Обязательно! — тем не менее, легко пообещал я.
Глава 22
Ухика. Маги Союза.
Ловля метаморфа была делом небыстрым и по собственному же, Ардена, признанию, довольно хлопотным. Ещё когда они провели первые замеры на Земле и к своему ужасу, обнаружили там известные следы, до первой встречи с госпожой Лидией прошло немало времени. А ведь насколько всё казалось им просто: одинокий остров посреди океана идеально подходил в качестве предполагаемого убежища метаморфа, существа столь же опасного, сколь и малоизученного. Именно там магические «сигнатуры» чудовища имели самый интенсивный окрас, указывая на место, где метаморф провёл самый длительный срок.
Сводная поисковая группа Дома Анион и Архива, вооружённая до зубов, выдвинулась к самому «нахоженному» месту, твёрдо намеренная рыть носом песок. Чем они и занимались там всю неделю, пока все временные лимиты не были исчерпаны, а местные фрукты с деревьев — не съедены охочими до экзотики. На все вопросы маги отделывались туманными формулировками, мол де, метаморф на острове действительно был, просидел там целых полтора века. Ничем себя не проявил. ВООБЩЕ.
Гипотеза о том, что метаморф там банально, дрых зарывшись носом в песок, а потом ушёл, звучала абсурдно. Но со временем она стала господствующей, благо опровергнуть её было нечем и незачем, по большому-то счёту.