— Какая еще няня? — Кэн слегка запаниковал. Он никак не ждал встретиться здесь с кем-то прямо сейчас, когда он еще не понимает, как себя вести. Тем более, он голый, а там — женщина.
— Твоя няня, — невозмутимо пояснил Хэно и чуть повысил голос: — Входи, Зенеда.
И она вошла.
Аристократы издавна запретили всем, кроме них, носить длинные одеяния. Хоть какой ты богатый банкир, а шуба — не больше чем до колена. То же касалось и женских платьев. Но если женщина хотела полностью скрыть ноги, ей дозволялось носить басара — прямые грубые штанищи, широкие, как трубы парохода. Такие скрывали не только ноги, а вообще все, на что стоило посмотреть, и Кэн терпеть не мог, когда девушки их носят. Но вот на няне басара он полностью одобрил. И даже предпочел бы, чтобы они начинались от макушки. Потому что няня оказалась старухой, сухой, как палка, сморщенной, как печеное яблоко, и страшной, как демон. В руках няня несла поднос, на котором стояли горшочки, пахнущие едой, и это несколько примирило Кэна с ее появлением.
Старуха поставила поднос на маленький столик у кровати, а потом схватила столик морщинистыми лапками, похожими на две коряги, и с нестарческой силой придвинула его поближе.
— Кушай, малыш, — ласково проскрипела она.
— Угу, — буркнул Кэн, но с места не двинулся, только плотнее закутался в одеяло. Вылезти он не решался, хотя в желудке от запаха еды немедленно забурчало.
— Сейчас я тебе одеться принесу, — проворковала няня. Она ушла в дальний угол комнаты, отодвинула там какую-то створку, за которой Кэн заметил целую кучу тряпок.
— Она знает, кто ты, — сказал Хэно. — Перед ней можешь не притворяться.
Кэн вытаращил глаза. Он-то думал, строжайшая тайна, а тут какая-то старуха, явная прислуга, и та знает! Но спросить об этом опять не успел. Бабка вернулась, притащив с собой малиновый балахон, вроде того, какой был на Хэно.
— А можно какую-нибудь нормальную одежду? — сморщился Кэн.
— Можно, — кивнул Хэно. — У тебя полный шкаф так называемой нормальной одежды. Но токо-мо в качестве домашнего наряда удобнее, честное слово.
— Н-ну ладно. Я... потом тогда.
Хэно правильно понял его сомнения и кивнул няне.
— Иди пока. Кэнми — мальчик стеснительный. Потом сам разберется.
Старуха улыбнулась, продемонстрировав ровно один зуб, и наконец вышла. А Кэн тут же выбрался из одеяла, замотался в него по пояс и придвинулся к столику. Что там лежало в горшочке под крышкой, он не понял, но пахло оно вкусно. Ложки не оказалось, зато была какая-то зубастая ковырялка, пришлось орудовать ей. Кажется, еда была приготовлена все-таки из мяса, но какую зверушку настрогали в горшок, Кэн не смог определить. Еще на подносе были разложены на тарелочках какие-то нарезанные плоды, которых он никогда не видел, но с травой он решил повременить. Набив рот, он продолжил задавать вопросы:
— А почему няня такая старая?
Хэно впервые чуть улыбнулся.
— Это еще моя няня. И она уже тогда была немолода.
— А почему она знает про меня? Зачем?
— Так вышло. — Хэно затуманился и отвел глаза. — Когда я обнаружил, что произошло с Тэнэби, я в первый момент был немного не в себе. Она увидела меня, и я все ей рассказал. Но она надежный человек, ей можно доверять такие вещи. Так даже лучше: она поможет тебе во всем тут разобраться.
— А что все-таки случилось с твоим сыном? — спросил Кэн. Очень осторожно, потому что нутром чуял, что тема больная. К счастью, Хэно отреагировал спокойно.
— Он поставил излишне смелый магический эксперимент. Я всегда говорил ему быть осторожнее с высшей магией. Но он был слишком самонадеян. Мало кому хватает осмотрительности в пятнадцать.
Тут Кэн немного забеспокоился.
— Пятнадцать? Ему было пятнадцать? А мне-то семнадцать! И ты думаешь, это никто не заметит?
— Несущественно, — поморщился Хэно. — Ему уже исполнилось бы шестнадцать. К тому же он был парнем крупным и крепким, а ты мелковат. Наверное, от плохого питания.
Кэн, который всегда считал себя крупным и сильным, надулся. А Хэно критически осмотрел его и добавил:
— Ничего, худобу спишем на долгую болезнь. А ты еще немного подкормишься, нарастишь мышцы...
Чтобы уйти с обидной темы, Кэн буркнул:
— Ладно, а что он все-таки вытворил?
— Мне так и не удалось разобраться, что именно он сделал. Он не вел записей или уничтожил их. В любом случае, он вызвал силы, с которыми не сумел совладать, и они убили его. Я не успел ничего сделать. — Хэно немного помолчал, глядя в сторону, потом продолжил безжизненно ровным голосом: — Когда я понял, что не смогу его оживить... В первый момент я просто ничего не соображал. Заморозил его тело и спрятал. Уже потом, когда немного пришел в себя, решил, что поступил правильно. Видишь ли, я уже тогда пытался тебя вычислить. И был уверен, что моя работа увенчается успехом. Не знал только, как именно ввести тебя в дом. А когда все это произошло... вот тут и родился план.