— Это предел нормы, — сказал я. — И это потому, что когда я был ребенком, я проводил лето на Сицилии. Мы много плавали.
— С твоей мамой?
— Она любила воду, — признался я.
— Держу пари, она была намного лучше меня, а?
Уголки моих губ дернулись, и Марипоса это засекла.
Она усмехнулась.
— Я так и знала.
— Вообще-то, — сказал я. — Она не так уж много плавала, но ей нравилось плавать.
— Мне тоже! — Марипоса села, а потом перевернулась, плавая на спине. Она отталкивалась ногами и вздымала воду руками, гребла все дальше от берега.
Женщина, которая не могла надолго задерживать дыхание, все же решилась войти в глубокую воду. Она была полна решимости преодолеть свою проблему. Марипоса не испытывала страха, но при этом хотела, чтобы ей было комфортно.
Я поплыл дальше, чтобы быть ближе к ней.
— Боже, — выдохнула она, а затем зажмурилась от солнца. — Это так приятно.
На лице моей бабочки расцвело выражение чистого экстаза, а тело при этом было вялым. Она просто позволила воде нести ее, как на волнах.
— Капо?
— Марипоса.
Она слегка рассмеялась. Затем она поблагодарила меня за то, что я привез ее сюда, на сицилийском языке. И сделала она это не потому, что она не знала слов. Казалось, что она пытается скрыть за словами благодарности пустоту.
Я прочистил горло.
— Мы договорились.
Она лениво махнула рукой, почти как будто отмахиваясь от этого, или, может быть, пытаясь не заснуть.
— Договорились или нет. Это забота. Мне... — она сделала глубокий вдох, — мне трудно знаешь говорить «спасибо». Не потому, что я не чувствую этого, я просто отказываюсь быть кому-то должной. Когда я произношу это... это кажется странным, как будто... я сначала получила что-то, что не могу вернуть. Тогда я чувствую себя... должной.
— Наша сделка означает, что ты никогда не должна благодарить меня, — сказал я. — Это ожидаемо и является частью условий, которые мы утвердили.
Марипоса открыла глаза и, сощурившись, посмотрела на меня, то ли от того, что я сказал, то ли от тона моего голоса, кто бы знал. Иногда ей хорошо удавалось скрывать то, о чем она думала.
— Да, — сказала она, прикусив губу. — Я знаю. Мы заключили сделку.
Тогда у нас не было никаких гребаных проблем. Она получит весь мир, или я отдам за него свою жизнь.
Марипоса шлепнула рукой по воде в разочаровании, а затем позволила воде утянуть себя в свое подводное царство. Она всплыла через секунду. Она не задыхалась, но зрачки у нее были расширены. На долю секунды она остановила на мне взгляд, и прежде чем она успела добраться до меня, я уже доплыл до нее. Я никогда не видел, чтобы она плавала так быстро. Она обвила руками мою шею и обхватила ногами мою талию.
— Что-то, — вырвалось у Марипосы, когда она указала за спину, — коснулось меня.
На глубине вода была темно-синей, и в ней было не так легко разглядеть происходящее, как на мелководье.
Ее глаза остановились на моих губах, а затем сузились к моим.
— Ты смеешься надо мной, Капо?
— Ты чертовски милая, — признался я.
Прежде чем Марипоса успела ответить, я переместил ее себе на спину, а затем отправился на поиски того, кто посмел ее тронуть.
— Капо!
— Не отпускай меня, — сказал я ей.
— Ты!..
Ее слова были заглушены шумом воды у меня в ушах. Она держалась крепко, почти душила меня, а ногами буквально выдавливала жизнь из моего солнечного сплетения. Она не могла долго задерживать дыхание, поэтому через десять секунд или около того я поднял нас обоих обратно на поверхность.
— Какого черта...
Я поднял пучок водорослей, и она прекратила поток жалоб на полуслове.
— Вот кто на тебя напал.
Несколько волн устремились в нас, а она разразилась заразительным смехом.
— Ты уверен?
— В воде никогда нельзя быть на сто процентов уверенным, но вокруг больше ничего нет.
— Кроме них. — Она указала на водоросли в моей руке.
Три или четыре лодки показались где-то вдалеке, но стремительно приближались.
Ее дыхание отразилось от моей шеи, когда она вздохнула.
— Наше голое свидание подошло к концу.
— Так вот как дети называют это в наши дни?
Марипоса слегка рассмеялась.
— Вот что это такое. — Она заколебалась, но потом мне показалось, что ее позвоночник напрягся. — Мне наше голое свидание понравилось. Мне хотелось бы это повторить.
— Это еще не конец, — сказал я.
— Голая часть - да, — сказала Марипоса.