– Тварь, ты на кого хавло разинул? – стал он напирать на оппонента, заставляя его отступать к закрытой шторами стене. – Тебя папа ждёт! Быстро оделся! Иначе я тебя лично сам урою!
– Какой ещё папа? – мужик в халате потерял голос, перейдя на хриплый фальцет. – Вы ответите за это. Я старший советник юстиции Генеральной прокуратуры!
– Да ты ещё и мент!
Михась отпустил лацканы и с силой толкнул прокурора:
– Легавый! Сейчас ты у меня ответишь за всё, задрот кучерявый.
Хозяин номера понял, что сейчас его будут бить. Поэтому решил взять инициативу в свои руки. Но хук его правой руки не прошёл. Уголовник оказался опытным бойцом. Он ловко увернул голову и тут же вложился в ответный выпад. Убийственный удар пришёлся в челюсть. Прокурор не упал, но его сильно отбросило. Пытаясь удержаться на ногах, он замахал руками и сделал несколько мелких шагов назад. При этом седовласый открыл рот, чем незамедлительно воспользовался Михась. Он ловко перекинул авокадо в правую руку и с силой воткнул его в глотку прокурора. И без этого сбивший дыхание хозяин номера страшно выпучил глаза и вовсе потерял равновесие, заваливаясь назад. Словно мельница, загребая руками, он запутался в тяжёлой портьере, частично сорвав её с гардины. Затем его ноги застряли в свалившейся на пол ткани, и мужик с авокадо во рту начал падать на спину, машинально хватаясь за штору. Та не выдержала и накрыла его с головой. Упавшая портьера открыла гостям великолепную панораму Китежа. Снизу и сверху рама была глухой. Но в метре от пола начиналась огромная фрамуга, распахнутая настежь. Бадай, впавший при виде всех этих безобразий своего напарника в некое подобие ступора, увидел опасность и бросился спасать седовласого хозяина номера. Но было поздно. Запутавшись в шторе, прокурор закачался, занервничал, засеменил ногами, пытаясь вырваться наружу и, продвинувшись к проёму, вывалился из окна. Михась вообще ничего не понял. Он очень удивился, когда увидел, что портьера полностью свалилась на пол, а рядом с этой кучей ткани стоит только его напарник, держа за ворот банный халат.
– Куда он делся?
Злое выражение лица Бадая прямо говорило, что ответа от него на этот вопрос Михась дождётся не скоро. Тут только обладатель спортивных штанов увидел открытую фрамугу.
– Он что, выпал?
На этот раз подельник не выдержал и выпалил:
– Нет, не выпал! Он просто решил полетать. Идиот, дебил, придурок! Ты зачем на него набросился? – при этом он посмотрел на халат, который продолжал держать в руках, и с досады бросил его на пол.
– Он первый начал. Чего он такой мутный?
– Нормальный он. Папа просил пригласить его для базара. Пригласить, а не притащить. Вот ведь дебил!
– Ты повторяешься. «Дебил» ты уже говорил.
– Не повторяюсь! В этот раз я о себе. Я дебил! Потому что пожалел тебя и взял в бригаду. Лучше бы ты заново загремел на нары.
– Теперь вместе загремим.
– Урод, блин! Что теперь будем делать?
– Может, он ещё не окочурился? – при этих словах «спортсмен» попытался выглянуть из окна.
Напарник крепко схватил его за шиворот олимпийки и с силой оттащил прочь:
– Куда свою рожу светишь? Уходим. Быстро!
В лифте они не поехали, практически бегом спустившись по лестнице. По пути Бадай продолжал распекать своего непредсказуемого дружка:
– Короче, если что, мы опоздали. Он уже лежал, типа, самоубийство. Хреново, что костюмчик на тебе заметный – спалимся. Сказал же тебе приличный прикид надеть.
– Чего? Это самый приличный и есть.
– Сейчас так только хачики одеваются.
На улице Бадай ожидал увидеть толпу зевак. Но никого не было. Труп тоже отсутствовал.
– Не понял. Куда он подевался?
Бандит в пиджаке поднял голову вверх, пытаясь определить маршрут полёта:
– Вот же окно распахнуто.
– Может, он живой и домой уже вернулся?
– Давай я тебя с седьмого этажа сброшу, а затем посмотрим, как ты домой вернёшься.
– Может, он не долетел?
– Ну, ты баобаб! Мы что, спустились быстрее его?
– Ты не понял, может, он на балкон свалился.
– Миха, ты какую дурь куришь? Где здесь балконы?
В этом отеле балконы вообще отсутствовали.
– Может, его «скорая» увезла?
– Какая, блин, «скорая»? Падла, вот вляпались! По самое не могу. И что теперь делать?
– Не знаю. Ты у нас за старшего. Вот и думай.
– Хрен тебе. Если что, ты сам будешь отвечать за свой беспредел, – он внимательно осмотрелся по сторонам. – Вот ведь, облом! Ладно, сваливаем отсюда.