— Да, конечно… — смутился Костя. — Как же нам теперь без тебя, снежинка. Ты теперь — член нашей семьи. Сестрица Алёнушка и два братца — Иванушки. Дурачки…
— Ты не очень гони, — попросил Олег, чувствуя, что тоже заряжается отрицательной энергией Костиного пессимизма. — Я тут наверху посижу, рядом с нашей Снегурочкой, проветрюсь слегка, а то у тебя там жара — хуже кочегарки! Про вонь от солярки я тоже не молчу… В чистом поле видно далеко, так что успею добраться до оружия в любом случае.
— Ладно… — разрешил Костя, скрываясь в люке. Голос его стал глухим. — Вы только меня не бросайте, ребята, коли что… Хорошо?.. Не оставляйте меня одного… Нельзя мне быть одному… А вам я ещё пригожусь…
— Что это с ним?.. — деликатно и тихо спросила Снежана. — Какой-то он уже не такой. Не погнали. И всё больше…
Олег грустно усмехнулся.
— Милая моя, он сегодня насмотрелся такого ужаса, какого мы с тобой не смогли бы даже вообразить. Он находится в авангарде, а мы — в его тылу. Я прятался в брюхе броневика, когда он прорывался из города, воочию видя всё то жуткое, о чём я мог только догадываться. Сколько ему? Двадцать с копейками? Чуть больше, чем тебе, вчерашней школьнице…
Снежана понимающе наморщила свой высокий и чистый лобик.
Олегу было уже ясно, что Робинзон из Кости получится лишь при наличии на необитаемом острове Пятницы. И по возможности — не одной… А Олегу сейчас хотелось только молчаливого одиночества. Это и было главной причиной его желания остаться наверху. И ещё присутствие рядом пусть даже неслышной, но видимой Снежаны, дарило ему какое-то хлипкое, однако так важное для него сейчас, душевное равновесие…
Он, в который уже раз, огляделся.
Вокруг были пустынные степные поля, в которых ещё пели птицы, жужжали пчёлы, летали разноцветные бабочки, и стрекотали, как ни в чём не бывало, безмятежные кузнечики, но за всей этой пасторальной идиллией уже чётко просматривались уродливые контуры неумолимо надвигающегося нового бытия, несущего в себе лишь смертельную угрозу всему живому. И степная трава в стороне покинутого ими в панике города из привычно жёлтого, выжженного летним зноем цвета, становилась всё более яркого ядовито-зелёного…
Или Олегу это казалось в соответствии со сценарием событий?..
…БТР, рыча в унисон настроению Кости, чтобы ненароком не сбросить своих наездников, отпихивая мешавшиеся гражданские автомобили, осторожно тронулся в поисках удобного переезда через кювет. Олег сел на обрез люка и стал смотреть вперёд. Ветер был горячим и жёстким, но здесь хоть не так тошнотворно воняло соляркой.
Косте внизу было гораздо хуже. Бросая короткие взгляды в люк, Олег иногда натыкался им на его красные, воспалённые глаза. Тот действительно всерьёз опасался, что случайные спутники теоретически могут его оставить в чистом поле одного.
Что-то шевельнулось у Олега в душе. Этот ещё почти мальчишка в форме воина, похоже, не демонстративно, но всецело доверял ему как старшему; он определённо чувствовал себя зависимым от него. Олег вдруг подумал, что мужчину делает мужчиной, прежде всего, ответственность за чьи-то судьбы, что полнее всего реализуется в коллективе или в семье. Костя ещё не созрел для полноценной ответственности за других, и пока нуждался в чьей-то ответственности за себя…
— Сворачиваем! — крикнул Костя из люка, и Олег вместе со Снежаной обеими руками вцепился в поручни.
БТР перебрался всё-таки через глубокий кювет, съехал на просёлок, и полез на высокий холм, свирепо гудя сотнями лошадиных сил своего двигателя. Чёрный шлейф дыма из выхлопной трубы, сносимый лёгким ветерком, накрыл машину.
Олег закашлялся, но деваться было некуда, поэтому он прикрыл рот рукавом рубашки, и обречённо полез в люк. Судя по выражению лица Снежаны, и её зажмуренным глазам, она вообще задержала на время дыхание. Это было инстинктивное, но правильнее решение.
— Что там?!. — спросил встревоженный Костя, с перепугу решивший, что против них начаты какие-то крупномасштабные боевые действия, и прибавил газу.
— Дышать совсем нечем! — успокоил его Олег. — Развонялся, понимаешь! Душегубка! Даму пожалел бы!
— А!.. — радостно улыбнулся Костя утешительной для него новости. Он был умилительно и обаятельно чумаз. — Это минутное дело! Снесёт это всё на скорости!
БТР наконец-то перевалил через вершину холма. Костя подался вперёд, к смотровой щели, чтобы сориентироваться, громко свистнул от удивления, и остановил своего бронированного коня на полном скаку. Двигатель машины от испуга заглох.