Эта деревня располагалась в долине внизу, на берегу мизерной речушки. Как раз за поворотом дороги взору становились доступны новые виды на ощетинившуюся тайгой низину, в том числе и на саму деревню Тихую.
Отсюда были видны крыши и огороды. Избы, как и добротные, ухоженные, так и старые, покосившиеся, с прохудившимися крышами, загоны для овец, хозяйственные постройки. А на отшибе блестело металлической крышей на полуденном солнце совсем новое строение – дом Олега, который он сам и спроектировал. Конечно, дом не был шедевром архитектуры, но всё же выделялся на окружающем фоне, чего поначалу Олег и опасался – вдруг вызовет у местных зависть? Деревня насчитывала всего семь небольших улиц, коллектив деревни был очень притёртым и сплочённым, поэтому переехавшую в эти глухие места молодую пару поначалу восприняли с великим любопытством. Людям просто было непонятно стремление «городских» поселиться здесь, ведь обычно молодёжь норовит при любом удобном случае удрать из глухомани подальше, и вдруг сюда сознательно приезжают вполне интеллигентные люди, строят дом и, судя по всему, планируют оставаться надолго. Действительно – странно.
Дорога за поворотом спускалась вниз, задевала деревушку по касательной и уносилась в дáли, снова через горы и тайгу, по склонам и перевалам на запад, в сторону райцентра – крупного села в пятнадцати километрах отсюда.
Машины здесь проезжали редко: по эту сторону от райцентра было только две деревни, включая Тихую. Вторая была ещё дальше по дороге на восток, в ещё большей глухомани. Получалось так, что деревни были окружены со всех сторон горами, находились в большом блюдце, за пределы которого выводила только эта дорога – портал в другой мир. По-настоящему глухие места, аппендикс цивилизации. Потому дорога и была пуста – пользовались ей только местные.
Когда Олег уже подходил к своему дому, то увидел около ворот гнедого коня, а затем и пожилого почтальона Темира, разговаривающего о чем-то с Алисой. Почтальон не здешний, но он всё равно был знаком почти со всеми и не упускал возможности поболтать, если дела по работе не поджимали. Он развозил газеты и письма из райцентра на своём коне, что казалось Олегу какой-то дикой первобытностью, особенно в двадцать первом-то веке. В веке высоких технологий. Но Темиру так было привычней, не один десяток лет так работал, а машина – это слишком дорого, непозволительная роскошь. Вот и скачет седой почтальон верхом через километры, гружёный тяжёлыми сумками. Наверное, он тоже своеобразный романтик.
Темир что-то рассказывал, а Алиса с задумчивым видом слушала его, наматывая свои огненные волосы на кончик пальца. Олега заинтересовала причина визита:
– Здравствуйте.
Темир обернулся на приветствие и сразу улыбнулся:
– И вам здравствуйте!
– Не помню, чтобы нам полагалась посылка или письмо.
– А я не по почтовым делам сюда, – улыбка Темира вдруг погасла, и теперь он снова стал серьёзным. – Я по поводу пропавшей девочки пришёл поговорить.
Пропавшая девочка Лила Леонова на самом деле не была «пропавшей» в полном смысле этого слова. Она перестала ходить в местную школу с полмесяца назад, в середине мая, безо всяких объяснений и прочего. На самом же деле её держал взаперти чрезмерно строгий отец. Никому не было понятно чем Лила провинилась в этот раз и провинилась ли вообще. Как по вечерам Олегу рассказывала Алиса (являвшаяся в местной школе преподавателем русского языка, литературы и, по совместительству, классным руководителем девочки) – этот отец ещё тот кадр: никуда не отпускал Лилу гулять, контролировал каждый её шаг и вообще был человеком, судя по всему, ненормальным, помешанным на своей дочери, хоть в общении и казался человеком немалого ума. Об этой девочке Алиса жужжала на ухо Олегу почти каждый день, поэтому на заявление почтальона он непроизвольно поморщился и, было двинулся к дому со словами «Хорошо, я тогда не буду вам мешать», но тут его окликнул Темир:
– Нет-нет, я бы хотел рассказать и вам, Олег. История странная. До сих пор не могу из головы выкинуть… Я Алисе ещё только начал рассказывать, так что вы пришли в самый раз!