Зыкову понадобилось время, чтобы уяснить эти слова, хотя он мог… Он мог без видимых усилий, перемножать в уме четырёхзначные числа, держать в памяти огромное количество информации: фактов, имён, дат, цифр, содержание целых документов… Около полуминуты Зыков осознавал слова Кузькина, потом молча открыл дверцу, намереваясь идти к проходной.
— Ну, так я в банк? — спросил Кузькин, видимо желая уточнить степень «съезда крыши» у Генерального.
Зыков вновь несколько секунд «переваривал» вопрос, а потом утвердительно кивнул:
— Давай, если что звони мне по мобильнику.
Опытный завод при оборонном НИИ, где ООО «ЦВЕТМЕТ» арендовало производственные мощности, переживал обычные для постсоветского периода трудности — он фактически не работал и существовал в основном за счёт сдачи оборудования и помещений в аренду. Генерального директора ООО встречал завпроизводством Рябушкин, сорокапятилетний инженер-металлург, ранее трудившийся здесь же на отливке особо прочных сплавов для всевозможных мирных и военных ракет. Сейчас в печах выплавляли алюминиевые десятикилограммовые бруски, пользующиеся спросом в первую очередь на зарубежном рынке.
— Здравствуйте Николай Семёнович, — невысокий Рябушкин снизу вверх пытливо смотрел Зыкову в глаза, надеясь предугадать, с чем пожаловал директор, разрешит ли нависшие как тяжёлые сосульки, грозящие раздавить фирму проблемы: зарплаты, сырья, арендных платежей. Но лицо Зыкова было непроницаемо. Ответив на рукопожатие, он молча проследовал в цех.
Не будучи металлургом, Зыков за шесть лет директорства обрёл способность чувствовать этот цех, становой хребет его небольшой фирмы, которая в свою очередь являлась дочерней, входящей в более крупную корпорацию, возглавляемую давним другом Зыкова Владимиром Михайловичем Кудряшовым. Ещё два месяца назад цех «звучал» по-иному. Мерный гул пламени в печах накладывался на шум работающей электротали, снующих автокаров, перевозящих на поддонах «поленницы» алюминиевых брусков. Сюда же вплетались голоса: громкие командные Рябушкина и бригадиров, менее звучные рабочих. Сейчас чуткое ухо Зыкова сразу определило перемену: гул пламени в печах уже ни на что не накладывался. Рабочие, собравшиеся у дверей склада и что-то обсуждавшие, тут же стали торопливо расходиться, увидев директора.
Зыков и семенивший рядом Рябушкин, не останавливаясь пересекли цех и вошли на склад. Здесь «поленницы» серебристых болванок занимали более половины обширного помещения. Они были обвязаны стальной проволокой и приготовлены к отправке.
— Где экспортная партия? — вопрос Зыкова адресовался завскладу, который пересчитывал бруски в «вязанках».
— Вот Николай Семёнович, еще вчера приготовили, — длинный худой кладовщик в синем халате указал на «поленницы», стоявшие отдельно и увязанные в отличие от прочих проволокой без жёлтого коррозийного налёта.
— Завтра на десять часов заказаны машины. До обеда надо успеть погрузить и отправить.
Зыков уже оправился от утренней меланхолии и предстал перед подчинёнными в своём обычном рабочем состоянии. Он неосознанно оттягивал то, чего, тем не менее, избежать было невозможно. Постояв, он вздохнул и негромко распорядился, обращаясь к Рябушкину:
— Собери людей.
Давно ожидавший именно этой команды, завпроизводством кивнул и пошёл в цех. Уже не первый день по заводу ходили слухи, что зыковскую фирму ждёт неминуемый крах. А раз так, то те, кто, польстившись на относительно высокие заработки, перебежали из НИИ в «ЦВЕТМЕТ» теперь должны униженно проситься назад… получать 300 рублей с трёх — четырёхмесячной задержкой. В фирме насчитывалось таких три десятка человек. Зыков платил им 1,5–2,5 тысячи в месяц. Причём зарплату до августа ни разу не задерживали.
Во внутреннем кармане Зыкова запищал «мобильник». Звонил Кудряшов:
— Коля привет. Ты почему вчера на мои звонки не отвечал? Где ты сейчас?
— В цеху, — обходя вопрос о вчерашнем, ответил Зыков.
— Как там у тебя обстановка?
— Хреново, сейчас с работягами объясняться буду.
— Ясно. Значит, твой дармоед Кузькин так и не достал деньги на зарплату?
— Не мой Володя, а твой. Не я его себе в компаньоны приглашал! — уколол Зыков друга за шестилетней давности компромисс, на который пошёл Кудряшов, пристроив вторым человеком в «ЦВЕТМЕТ» этого нагловатенького молодого человека со стороны, зятя какого-то таможенного чина. Взглянув на прислушивающегося к разговору кладовщика, Зыков отошёл подальше и заговорил тише. — Ну, кто ему сейчас под честное слово деньги даст? Будто сам не знаешь, какая обстановка. Всё же стоит, вся цепочка, сплошные неплатежи.