Страсти кипели два дня, пока не стали стихать. Казалось, на театре военных действий эти инциденты не скажутся. Но сказались. Потому что в России включилась внутренняя сила под названием РОК: Российский офицерский корпус. До этого момента он действовал скорее в режиме «инкогнито», используя доступные средства воздействия на военную обстановку. Таковым воздействием явилось применение САУ «Бесогон», начавшей в секретном порядке разрушать критичную логистику ВСУ: били по мостам, по жэдэ-станциям, по тоннелям, по заводам, принадлежащим российским олигархам, а главное – попытались дотянуться до третьего по значимости пункта принятия решения: киевской резиденции президента Зе. Первым в ряду таких пунктов являлась штаб-квартира ЦРУ в штате Вирджиния, вторым – штаб-квартира английской разведслужбы МИ-6 в пригороде Лондона. Однако пришёл момент, когда надо было отвечать на вызовы жёстко, а не пускать слюни типа «МИД России сожалеет по поводу действий НАТО».
Как писал Александр Сергеевич Пушкин: «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог». РОК – мог! Поэтому уже через день после дерзкого авиаудара по территории России «неизвестными силами» (от самолётов и подводной лодки усиленно открещивались все западные спецслужбы и СМИ, кроме прибалтийских, так как эти кретины во всеуслышание заявили, что «удар является возмездием объединённой Европы за попытку ликвидации Зеленского») в одном из филиалов военно-исторического музея Волоколамска состоялось совещание экспертного состава РОКа. На нем было вынесено решение кардинально воздействовать на врага в первую очередь и во вторую – на деятельность Союза российских миллиардеров, практически срывающего усилия патриотических сил страны своим стремлением затянуть конфликт насколько можно, чтобы спокойно зарабатывать на гибели российских солдат. Окружившие себя самыми настоящими армиями телохранителей, адвокатов, юристов, финансистов и помощников из состава правительства, эти благодетели народа не боялись ничего! Они даже пытались летом своими силами ликвидировать САУ «Бесогон» и воздействовать на президента, оставаясь не пятой, а первой колонной управления страной.
На следующий день после проведения чрезвычайного совета РОК начал разворачивать свои дополнительные порядки. Его руководители осознавали, что долго балансировать на грани всеобщей войны ситуация не позволит. Надо было срочно менять стратегию противостояния и отвечать на провокации хитрей, в то же время не позволяя надеяться на победу ни почерневшей фашиствующей Европе, ни предателям внутри России.
Четверо руководителей операционного центра присутствовали на заседании реально, ещё трое – по удалённой связи. Помещение официально являлось кабинетом оцифровки документов, и в него действительно было встроено специфическое компьютерное оборудование: мощный компьютер «Эльбрус-101», не уступающий военным системам отечественной разработки, на отечественных комплектующих, сканеры, фото- и видеоаппаратура, система детекторов и квантовый томограф. Но кроме этого кабинет обслуживался системой современной криптозащиты, обслуживаемой современным искусственным интеллектом, противовзломными устройствами и системами облачной связи. Взломать её было невозможно.
Вся четвёрка руководителей РОКа служила в армии в свои времена, и они представляли собой опытных экспертов военного дела. У троих за плечами были высшие военные или инженерные заведения и звания от полковника до генерала. Четвёртый, самый молодой, тридцатисемилетний майор Волеслав Харитонович Волич, два года назад попал в ДТП и вынужден был оставить службу. В системе РОКа он был военным курьером.
– Итак, приступим, – начал совещание заместитель генерального комиссара Корпуса Сергей Леонтьевич Кочугуров, полковник внешней разведки в отставке, седой, седоусый, с проницательными голубыми глазами и осанкой дипломата.
С трёх оперативных окон монитора связи, висевшего слева от присутствующих, смотрели на него лица пяти членов совета безопасности РОКа, оставшихся внимательно-сдержанными. Все они в настоящее время служили, находясь в действующей армии на фронтах Донбасса, и редко проявляли эмоции.