Возникла дилемма: с одной стороны, отрыв от народных традиций и потеря стационарного слушателя может привести к перерождению вида и в итоге - к изменению его социальной сущности; с другой, - ограничение развития рамками фольклорного музицирования ведет к искусственному сдерживанию эволюции академического направления и, в конечном счете, к десоциализации, превращению жанра в раритетное искусство. Ни тот, ни другой вариант развития событий не в интересах национальной культуры.
Тем не менее переход указанного направления в сферу элитарного искусства, провозглашенный на Второй Всеукраинской конференцией 1998 года, безусловно, давно существует де-факто. Элитарное искусство - искусство для избранных. Согласуется ли оно с “искусством для народа”? Способно ли оно служить средством музыкального воспитания масс? Соответствует ли основным принципам: демократичности, открытости для понимания, доступности непосредственному музицированию - принципам, заложенным при основании новой истории жанра и до сих пор служившим опорой его эволюционирования?
Ответы на эти вопросы представляют значительную трудность и, к сожалению, не имеют достаточного теоретического освещения в современной литературе. Безусловно одно - элитарное искусство не является распространенным в массах, а значит народные инструменты, согласно существующей теории, не выполняют своего основного предназначения и, соответственно, утрачивают качество народности. Элитарное искусство может служить ориентиром в развитии культуры широких масс, маяком, привлекающим новых и новых поклонников. Но практика показывает, что огни этого маяка видит лишь малая часть общества, что тот “мостик”, с помощью которого, по представлению основателей вида, народные инструменты должны были привести массы к восприятию и пониманию “высокого искусства”, послужил дорогой в первую очередь самому народному инструментализму в это искусство.
Конференцией справедливо констатируется расширение функций народно-инструментального искусства, выход академического направления за ограниченные рамки отражения этномузыкальной действительности, но одновременно подчеркивается расслоение жанра на два вида, каждому из которых характерна собственная специфика: академическому направлению - “тенденция творческого совершенствования и беспрерывного развития, в отличие от консервативной специфики этнофольклорного исполнительства, связанной с тенденцией сохранения исторической памяти народной традиции”.[83]
Не вызывает сомнений объективность данной на конференции оценки состояния жанра - условное разделение действительно существует, причем на большее количество направлений, но откуда такая убежденность в консервативности фольклора и в противопоставлении специфики, а отсюда и задач: одни развивают, другие сохраняют. Народную традицию невозможно разделить, она всегда несет в себе две функции: сохранения и развития. Без сохранения предшествующего опыта традиции теряют связь с прошлым, без развития - умирают для будущего. Обе названные функции настолько взаимосвязаны, что потеря любой из них губительна для традиций, для их социальной сущности, смысл которой - в преемственности культуры.
Народные традиции - это не реликт, доставшийся нам от прошлых веков, а постоянно развивающееся явление, проявляющееся в том числе и в так называемых академических видах искусства, живущее в сознании и подсознании как отдельных индивидуумов, так и нации в целом. “Современная культурная ситуация, поставившая в кризисное положение традиционный крестьянский фольклор, - справедливо отмечает Э. Алексеев, - отнюдь не уничтожила художественного творчества фольклорного типа как такового”.[84] Народное творчество - постоянно развивающееся явление. Живо оно и сегодня, несмотря на изменившиеся социально-исторические условия, и продолжается в новых формах, жанрах, методах отображения современной этнодействительности, но сущность и содержание его остаются неизменными - преемственность традиций национальной культуры.
Консервативная специфика “этнофольклорного” музицирования, отмеченная в статье Н. Давыдова, как научное обобщение появилась не случайно. Корни ее усматриваются в теории народности инструментария, сложившейся в середине XX века. Теоретик российской этноорганологии К. Вертков, как было показано выше, установил закономерность: “В народной музыке эти процессы (связь музыкальных инструментов с творчеством и исполнительством, отбор и совершенствование инструментария. — Д. И.) протекают значительно медленнее (чем в области профессиональной музыки. — Д. И.), народные музыкальные инструменты веками сохраняются в неизменном или малоизменившемся виде”.[85] Отсюда и появился вывод о консервативности фольклорного музицирования. А скажите, долго ли ехали на поезде из Санкт-Петербурга в Москву в начале нынешнего века? Долго, с точки зрения пассажира современного авиалайнера. А с позиции А. Радищева? Медленное развитие народного музыкального инструментария в прошлые века не есть присущая ему особенность, не неизменный признак, отличающий народный инструмент от академического, а лишь отражение темпов жизни той эпохи. С развитием цивилизации время сжимается.
81
83