Ни один из этих трех выводов мы не можем признать правильным, ибо все они несостоятельны. Следовательно, тождество понятий “народная среда” и “сельская община” следует считать неверным. Чтобы не тратить время на доказательство очевидного, сошлемся лишь на высказывания Б. Асафьева, неоспоримого авторитета в области исследования народной музыки. Академик писал о том, что народное творчество - непрерывная эволюция; при существовании общей базы для взаимодействия и обмена нет никакого основания рассматривать все, созданное городом на почве народного музыкального языка, как некую отмежеванную от жизни этого языка область.[115] “Вся народная музыка устной традиции, - по убеждению Б. Асафьева, - не является чем-то недвижным и не ограничивается крестьянскими архаическими интонационными системами древнейших стадий”. И далее: “В истории русской интеллектуальной культуры самое содержание понятий “народ”, “народность”, “народное” в отношении к содержанию искусств тоже непрестанно эволюционировало и изменялось” (там же, стр. 172).
Одна из философских трактовок понятия “народ” определяет его, как социальную общность, включающую на различных этапах истории те слои и классы, которые по своему объективному положению способны участвовать в решении задач прогрессивного развития общества (определение с позиций марксизма[116]).
Исходя из данного определения и вышеизложенного материала непонятно, на каком основании некоторые современные ученые не относят к народной среде прогрессивно мыслящую и национально чувствующую интеллигенцию и по какому праву лишают статуса представителей народной культуры профессиональных исполнителей на народных инструментах, работающих, кстати, для своего народа и выполняющих его социальный заказ.
Лично для меня неприемлема такая позиция, которая лишает русского интеллигента права быть частицей своего народа. Я русский и чувство сопричастности с моим народом есть самая великая ценность, которая согревает мне душу и поддерживает в жизни.
Складывающиеся в наше время новые социальные отношения, определяемые развитием цивилизации, требуют пересмотра концепций, рассматривающих народное искусство как принадлежность к деревенской культуре прошлых веков, носителями которой являются, по мнению некоторых исследователей, лишь отдельные жители сельской глубинки и частично - не потерявшие с ними связь представители городского населения. Народное искусство - постоянно развивающееся явление. Рождается оно и сегодня в новых общественно-исторических условиях и не учитывать этого - значит обеднять саму многогранную народную культуру.
Оставим ученым-специалистам право решения вопроса о социо-демографической природе и границах фольклорной и народной среды. Пусть они делят народ на классы, слои и прослойки, профессиональные общности и возрастные группы. С точки зрения философско-эстетической, понятие “народ” едино общностью культуры. Русский, проживающий в Америке или в Австралии, но культивирующий культуру своей нации, в этом смысле такой же представитель своего народа, как и житель российской сельской глубинки.
Здесь мы вплотную подходим к пониманию причин дуализма ученых-этноорганологов конца XX века, исследующих народноинструментальную музыкальную культуру. Суть его и основа всех разночтений теории - в делении культуры, неважно, по каким критериям: устности - письменности, профессионализму - народности и т. п. Социальное явление рассматривается не целостно, а дифференцированно, аналитический метод исследования отрывается от синтеза, в результате чего на поверхность всплывают различия, затмевающие общность феномена.
Большинство ученых этого периода уже вступили на путь философского осмысления проблемы, оставаясь при этом на позициях узких специалистов - этнографов, музыковедов, органологов и т. п.. Отсюда их отношение к народному инструментарию, с одной стороны, философское, как к социально-эстетическому явлению, а с другой, эмпирическое, как к традиционно культивируемым музыкальным орудиям в абстрактной народной среде.
114
«Философский энциклопедический словарь» / Гл. ред. Л. Ф. Ильичев и др., М., 1983, стр. 395.