Английский священник и учёный, демограф и экономист Томас Роберт Мальтус (1766–1834) также был почётным членом Императорской Санкт-Петербургской академии наук (с 1826 года). Мальтус получил образование в колледже Иисуса (Кембридж), где его наставником был Уильям Френд, в свою очередь, ученик Уильяма Пейли, христианского утилитариста, «духовного бентамита». Здесь он стал стипендиатом по математике. То есть, как и Кондорсе, Мальтус был «продвинутым» в этом плане. Он находился под влиянием «великой и последовательной теории» и «бессмертного разума» сэра Исаака Ньютона, чьи «Математические начала натуральной философии» (Philosophiæ Naturalis Principia Mathematica) он читал на латыни. По окончании колледжа Мальтус стал диаконом, а впоследствии архидиаконом (викарием) англиканской церкви. К 30 годам будущий викарий пришёл к убеждению, что ответы, которые он искал, можно найти не только в Библии, но и у Адама Смита в его «Богатстве народов» (1776). Мальтус всегда хотел увидеть применение того, о чём он писал или читал лекции. Его желание сбылось. В особенности это касается его «Опыта закона о народонаселении» (1798). Но сбылось в основном превратно, если иметь в виду неомальтузианство или идею «золотого миллиарда».
В координатах истории мысли, в рамках которой теперь следует рассматривать философию Владимира Александровича Кутырёва (1943–2022), нашего современника, которого не стало совсем недавно, он сам себя позиционировал себя как гётеанец, марксист и хайдеггерианец; в русской традиции – как последователь Константина Леонтьева и Алексея Лосева. Программа его мышления ориентировалась на археоавангард и антропоконсерватизм, «философию (для) людей», «философию с человеческим лицом». Уже хотя бы поэтому он являлся философом и вообще человеком смелым, незаурядным и во всех смыслах выдающимся!
Новая история философии не рассматривает «актуальное» и «забытое» по отдельности, но интересуется теми случаями, в которых они не просто пересекаются, но прямо совпадают – тем, что «актуально», поскольку оказалось «забыто», или «забыто», потому что «актуально». Это связано, в том числе, и с тем ощущением, которое есть сегодня у всех, кто хоть как-то связан с философией, – что философию еле-еле терпят. Но, как говорил Овидий, первый из авторов «Метаморфоз», «там, где нет опасности, наслаждение менее приятно».
В этой книге история используется в первую очередь для освещения до сих пор резонансных философских вопросов и конфликтов, связанных невидимыми нитями с настоящим в гораздо большей степени, чем мы склонны себе представлять сегодня. Во многих отношениях идеи умерших философов не устарели. Нет, я не даю присяги на верность ни одной из анализируемых здесь философских систем – Д. Беркли, маркиза де Кондорсе, Т. Р. Мальтуса, даже моего наставника В. А. Куты-рёва или кого ещё угодно. Из каждой я беру то, что всего нужней мне самому как философу. По этой же причине эта «история философии» будет сознательно выборочной, но необязательно неполной. Она не исчерпывающая, а скорее образцовая.
Например, меня могут спросить, а где же Анаксимандр? Он же «изобретатель» или, как минимум, «предтеча» пост-неклассической науки!? Все философы – изобретатели чего-то!.. Но синдром – ещё не симптом, а симптом – ещё не диагноз! В рамках даже большой монографии возможно рассмотрение лишь некоторых наиболее показательных мнений отдельных философов, в противном случае места точно не хватит, а если и хватит, то только для того, чтобы отделываться самыми общими словами-декларациями. Кто слишком много требует, не получает ничего. Поэтому выбор «именно этих» философов (Д. Беркли, маркиз де Кондорсе, Т. Р. Мальтус, В. А. Кутырёв) в каком-то смысле предопределён…