Море бывает разным, меняет цвет, состояние и вкус у него бывает разным. Живут в нем 250 тысяч видов рыб и каждый год ученые открывают все новые виды. Все думают, что мы безмозглые, а мы сообразительны, как обезьяны. Рыбы лучше человека ориентируются в пространстве и прекрасно запоминают место, умеют пользоваться орудиями для охоты и способны к сотрудничеству. Как жаль, что человек уничтожил уже больше половины промысловых рыб. Если так дальше пойдет, от нас ничего не останется.
А между тем что-то менялось в окружении, рачки-отшельники закапывались в песок, мелкие рыбешки прятались в камнях и водорослях. Надвигался шторм. Опуститься поглубже нельзя, еще жабры до конца не оформились, лишь небольшие щели за ушами с трудом пропускали часть воды. Приходиться держаться у поверхности, а там огромные волны идут одна за одной, кидаясь то вниз, то поднимаясь вверх, пытаясь все бросить на камни, разбить на части. И меня, как сопливого юнгу, таскает и мотает суровое море, ставшее почти родным. Может быть, впервые в жизни я стремилась прочь от берега. Откуда ни возьмись, прозрачная пленка целлофанового пакета закручивает меня, как готовый полуфабрикат. Сил больше нет, и меня, обезумевшую от ужаса, потерявшую сознание, выбрасывает на берег.
ЯЩЕРИЦА
Когда я пришла в себя, прямо у моего глаза копошился в груде зеленых водорослей маленький рачок, прикидывая, как лучше распределить неожиданную добычу. Дышу, слабо открывая рот, впитывая запах соленого песка, гниющих останков обитателей моря. Я все еще живу, но надо искать укрытие, чтобы это ощущение еще продлилось. До воды далеко, не добраться, а здесь на берегу можно легко стать хорошим завтраком для вечно голодных птиц. А ведь и я совсем недавно с радостью присоединилась бы к такой трапезе. Как жаль, что у меня нет ног, лап, крючков, чтобы зацепиться за эту землю, спрятаться в камнях ото всех, кто видит во мне добычу и готов проглотить сразу, сьесть по кусочкам, сварить, зажарить, закоптить. Я живая, мне больно и я не хочу умирать, не оставив о себе никакой памяти, я хочу, чтобы меня любили, пусть и такую толстую и старую, но меня, а не мое мясо.
Мои плавники стали оживать, упираться своими костяными иглами в песок, и, вот, мое тело слегка сдвинулось. Как важно не терять самообладания и способности к выживанию! Усилие за усилием и след на мокром песке увеличивается и уже похож на путь. Понемногу возвращается способность дышать, чешуя превращается в более податливую кожу. Тело начинает изгибаться, напоминая морского угря. Так удается добраться до ближайшего укрытия, очень вовремя, я вам скажу. Чайки и бакланы уже вовсю начали охоту, легкой добычи у них сегодня вдоволь.
Сколько дней пролежала я в забытьи, трудно сосчитать, однако, достаточно, чтобы смогли произойти значительные изменения. Со мной уже много происходило изменений, но все-таки трудно было сразу привыкнуть к своему новому виду. Мои глаза отметили, что вместо плавников появились четыре конечности с пятью (!) пальцами, а чешуя окончательно превратилась в кожу, во рту оказался длинный язык, который то и дело высовывался наружу. Именно он давал мне информацию об изменении температуры в округе. Совсем не лишним оказался и длинный хвост. Несомненно, я превратилась в ящерицу, скорее всего в крупного геккона. Недаром их называют цепколапыми. Без труда, цепляясь за камни, поднимаюсь все выше в горы. Прощай море! Сколько прекрасных моментов удалось пережить в твоей стихии, богатой своими обитателями, а ведь я увидела и узнала лишь их тысячную долю. Ну, что же, роптать удел слабых, придется привыкать к новой для меня жизни, а полюбоваться морем можно и с высоты крымских гор. Теперь буду загорать на теплом древесном стволе, слушать пение птиц и наслаждаться жизнью! Кстати, о птицах, их, как раз, и надо опасаться больше всего. Какой-нибудь балобан или сип может вполне мною закусить. Ну, что за жизнь! Или тебя едят, или ты кого-то ешь, нескончаемая жизненная цепочка. Слава богу, гекконы не так много едят, могут и по две недели обходиться без пищи. Охота на разных насекомых, мелких грызунов давно мне знакома, я уже, можно сказать, профи в этом деле, рацион все тот же.
Наблюдаю пару мелких (по сравнению со мной) геккончиков. Завидя своего избранника, она издает звук, дескать «эй, ты, догоняй!», и убегает от него, конечно, не очень быстро. Он ее догоняет, делает свое дело и гордо, с чувством исполненного долга, удаляется. Тоже мне, герой! Так в наблюдениях и размышлениях проходят мои дни. Впереди зима с ее холодными ветрами и бескормицей, нужно искать место для зимовки. Очень досаждали люди, которые были шумны, любопытны и невежественны. О нас знали мало, зато норовили схватить, потрогать и даже убить. Крымские гекконы занесены в Красную книгу, а кто из них об этом знает! Везде, где ступала нога человека, остался разрушительный след. Особенно это заметно здесь, в Крыму. Эту землю отдали туристам и отдыхающим, а нас, коренных жителей, потихоньку вытесняют. Только в заповеднике еще встретишь оленя, косулю или муфлона, но и они уже привыкли к шуму самолетов, гулу машин и музыке, которой нерадивые отдыхающие веселят себя.