Излив душу в молитве, сопровождаемой воплями, я опускаюсь на прежнее место, и мою душу обнимает сон. Но не успел я сомкнуть глаза, как из средины моря поднимается лик Богини, внушающий почтение богам. А затем, выйдя из пучины, изображение всего тела предстало моим взорам. Густые длинные волосы, на пряди разобранные, рассыпались по шее. Макушку окружает венок из пёстрых цветов, а посередине, надо лбом, круглая пластинка излучает свет - признак богини Луны. Слева и справа круг завершают извивающиеся, тянущиеся вверх змеи, а также хлебные колосья, надо всем приподнимавшиеся, многоцветные, из виссона, то белизной сверкающая, то золотисто-жёлтая, то пылающая. Но что больше всего поразило моё зрение, так это чёрный плащ, отливавший тёмным блеском. Обвившись вокруг тела и переходя на спине с правого бедра на левое плечо, он свешивается складками, а края обшиты бахромой.
Вдоль каймы и по всей поверхности плаща здесь и там вытканы мерцающие звёзды, а среди них полная луна излучает сияние. Там же, где волнами ниспадало это покрывало, со всех сторон вышита гирлянда из всех цветов и плодов, какие существуют. И в руках у Неё - предметы, один с другим несхожие. В правой Она держит медный погремок, основа которого, выгнутая в кольцо, пересекалась тремя палочками, и они при встряхивании издают звон. На левой же руке висит золотая чаша в виде лодочки, на ручке которой, с лицевой стороны, поднимает голову аспид со вздутой шеей. Стопы обуты в сандалии, сделанные из пальмовых листьев. В таком-то виде, в таком убранстве, дыша ароматами Аравии, Она удостоила меня вещанием:
- Вот Я - перед тобой, Луций, тронутая твоими мольбами, Мать Природы, Госпожа стихий, Порождение времён, Высшее из божеств, Владычица душ усопших, Первая среди небожителей, Единый Образ всех богов и богинь, мановению Которой - подвластны свод небес, дуновения моря, безмолвие преисподней. Единую Владычицу, чтит Меня под многообразными видами, различными обрядами, под разными именами Вселенная. Там фригийцы, первенцы человечества, зовут Меня Пессинунтской Матерью богов, тут обитатели Аттики - Кекропической Минервой, здесь кипряне, морем омываемые, - Пафийской Венерой, критские стрелки - Диктинской Дианой, трёхъязычные сицилийцы - Стигийской Прозерпиной, элевсинцы - Церерой, одни - Юноной, другие - Беллоной, те - Гекатой, эти - Рамнузией, а эфиопы, которых озаряют первые лучи восходящего солнца, арии и египтяне почитают меня так, как должно, называя Моим настоящим именем, - Изидой. Вот Я - перед тобой, твоим бедам сострадая, вот Я, благожелательная и милосердная. Оставь плач и жалобы, гони прочь тоску - по Моему промыслу уже занимается для тебя день спасения. Слушай же Мои наказы. День, что родится из этой ночи, издавна Мне посвящается. Зимние непогоды успокаиваются, волны стихают, море делается доступным для плаванья, и Мои жрецы, спуская на воду судно, ещё не знавшее влаги, посвящают его Мне, как первину мореходства. Этого обряда ожидай спокойно и благочестиво.
По Моему наставлению, во время шествия у жреца в правой руке будет вместе с систром венок из роз. И так, не медли ни минуты, но, раздвинув толпу, присоединяйся к процессии, полагаясь на Моё соизволение, и, подойдя близко, осторожно, будто ты хочешь поцеловать руку у жреца, сорви розы и сбрось с себя эту звериную шкуру. Мои наставления исполнить будет нетрудно. Ведь в эту же минуту, что Я явилась к тебе, Я нахожусь и в другом месте, подле Моего жреца, во сне предупреждаю его о том, что случится, и указываю, как нужно действовать. По Моему повелению толпа расступится и даст тебе дорогу, твоя внешность никого не смутит во время шествия и праздничных зрелищ, а твоё превращение не внушит никому подозрения и неприязни. Но запомни и навсегда сохрани в своём сердце: весь остаток своей жизни, вплоть до последнего вздоха, ты посвятишь Мне. Справедливость требует, чтобы Той, Чьё благодеяние снова вернёт тебя людям, принадлежала и твоя жизнь. Ты будешь жить счастливо и со славой под Моим покровительством. И когда, совершив свой жизненный путь, ты сойдёшь в царство мёртвых, то, как видишь Меня сегодня здесь, так и там, в этом подземном полукружии, ты найдёшь Меня просветляющей мрак Ахеронта, царствующей над стигийскими тайниками и, обитая в Елисейских полях, будешь поклоняться Мне, милостивой к тебе. Если же послушанием, исполнением обрядов, целомудрием ты угодишь нашей Божественной воле, знай, что только в Моей власти продлить твою жизнь сверх установленного судьбой срока.
Доведя до конца Своё предсказание, Богиня исчезла. Вместе со сном меня покинул и страх, и я вскакиваю в такой радости, что даже пот ручьями льётся по мне. Потрясённый присутствием Богини, я погружаюсь в морскую влагу и, чтобы не забыть Её повелений, возобновляю по порядку в памяти всё, что Она мне внушала. Вскоре исчез туман ночи, вышло солнце, и вот уже улицы наполнили толпы, ликующие, как во время триумфального шествия. Не говоря уже о приподнятости моего духа, мне казалось, что и всё вокруг как-то особенно весело. Животные, каждый дом и день мне кажутся исполненным радости. После вчерашнего холода настала солнечная погода, зазвучали хоры прельщённых весенним теплом птичек, трелями прославляющих Мать звёзд, Родительницу времён года, Владычицу мира. Даже деревья, и плодоносные, приносящие обильный урожай, и бесплодные, довольствующиеся тем, что дают тень, под дыханием южного ветра поблёскивают листочками, качают ветками, издавая шелест. Утих шум бурь, улеглись волны, море набегает на берег, разошлись тучи, и небо, безоблачное и ясное, сияет лазурью.
Вот появились первые участники процессии, каждый разодетый по своему вкусу и выбору. Тот с военным поясом изображает солдата. Этого подобранный кверху плащ, сандалии и рогатина превратили в охотника. Другой в позолоченных туфлях, в шёлковом платье, драгоценных уборах, с заплетёнными в косы волосами походкой подражает женщине. Дальше в поножах, в шлеме, со щитом и мечом кто-то выступает, будто пришёл с состязания гладиаторов. Был и такой, что, в пурпурной одежде, с ликторскими связками, играет роль должностного лица, и такой, что корчит из себя философа в широком плаще, плетёных сандалиях, с посохом и козлиной бородкой. Были здесь и птицелов и рыбак - оба с тростинками: у одного они смазаны клеем, у другого с крючками на конце. Тут же и медведицу, на носилках сидевшую, несут, как матрону, и обезьяна в матерчатом колпаке и фригийском платье шафранового цвета, протягивая золотой кубок, изображает пастуха Ганимеда. Идёт и осёл с приклеенными крыльями рядом с дряхлым стариком: сразу скажешь - вот Беллерофонт, а вот - Пегас, впрочем, оба возбуждали хохот.
В то время как эти маски переходили с места на место, развлекая народ, уже двинулось и шествие Богини-Спасительницы. Женщины, блистая белоснежными одеждами, радуя взгляд уборами, украшенные венками, одни из подола цветочками усыпали путь, по которому шествовала процессия, у других за спинами повешены зеркала, чтобы подвигающейся Богине был виден весь поезд позади Неё. Некоторые, держа гребни из слоновой кости, движением рук и сгибанием пальцев делали вид, будто расчёсывают и прибирают волосы Владычице. Были и такие, что бальзамом и другими благовониями окропляли улицы. Тут же толпа людей обоего пола с фонарями, факелами, свечами и всякого рода светильниками в руках прославляла Источник сияния звёзд. Свирели и флейты, звуча, создавали очаровательную музыку. За музыкантами - хор избранных юношей в сверкающих белизной одеждах повторял строфы прекрасной песни, слова и мелодию которой сочинил Камен. Это песнопение заключало в себе зачин более величественного гимна с молитвами и обетами. Шли и флейтисты, посвящённые Серапису, и на своих изогнутых трубах, поднимавшихся вверх, к правому уху, исполняли по нескольку раз напевы, принятые в храме их бога. Затем шло множество прислужников, возвещавших, что надо очистить путь для шествия.
Тут движется толпа посвящённых в таинства - мужчины и женщины всякого положения и возраста, одетые в сверкающие льняные одежды белого цвета. У женщин умащённые волосы покрыты прозрачными покрывалами, у мужчин блестят выбритые головы. Земные светила религии, они потрясают медными, серебряными и даже золотыми систрами, извлекая из них звон. Наконец - высшие служители таинств. В своих узких белых льняных одеждах, подпоясанных у груди и ниспадающих до пят, они несут знаки достоинства божеств. Первый держал лампу, горевшую ярким светом и не похожую на наши лампы, что зажигают на вечерних трапезах. Это была золотая лодка с отверстием посередине, через которое выходил широкий язык пламени. Второй был одет так же, как первый, но в каждой руке он нёс по алтарю, называемому "помощником", - это имя дал им быстро приходящий на помощь промысел Верховной Богини. За ним шёл третий, неся пальмовую ветвь с тонко сделанными из золота листьями, а также кадуцей Меркурия. Четвёртый показывал символ справедливости в виде левой руки с протянутой ладонью, - она слаба от природы, ни хитростью, ни ловкостью не одарена и потому скорее, чем правая, может олицетворять справедливость: он же нёс и закруглявшийся, наподобие сосца, золотой сосудик, из которого совершал возлияние молоком. У пятого - золотая веялка, наполненная лавровыми веточками. Последний нёс амфору.