Анатолий усмехнулся, опустив лицо к стопке бумаг, сложенных у него на столе, затем махнул рукой, словно отбросил часть прошедшей жизни, и продолжил:
– После академии меня направили в Дальневосточный. Еще дальше на Восток! Тогда-то Ленинград мне боком и вышел! Жена, вкусив цивильную жизнь в большом городе, решила в посёлок Раздольное со мной не ехать, а «пожить у мамы». Мол, нашим детям во вред пойдет скитание по гарнизонам… Потом для них пришло время поступать в вузы. Потом она сообщила, будто я ее никогда не понимал, и она, наконец, встретила мужчину своей мечты. Я написал ей, что «горд собой, поскольку когда-то выбрал жену, которую подобрали даже после двадцати пяти лет непосильной эксплуатации! Жаль, что теперь она досталась, видимо, полному болвану! Поскольку я-то выбирал себе ни прислугу, ни хозяйку, ни даже няньку своим детям, а жену, а нынешний не разглядел, что ты для этой роли никак не годишься! Так что, передай ему от меня совет поскорее в тебе разобраться и бежать без оглядки, не дожидаясь от тебя очередного предательства!»
– Ты так это рассказываешь, словно анекдот, а не свою семейную трагедию!
– А так и есть! Анекдот! Поскольку давно всё перегорело! Дети, правда, тоже засранцами выросли, в мать пошли! Видимо, мало я с ними занимался, ведь всегда был на службе. Зато чужих детей в зеленой военной робе, говорят, хорошо воспитывал! Ну, а своей неверной благоверной я даже благодарен. Куда хуже до конца своих дней змею на груди греть… Впрочем, когда мои ноги по колени от строевой подготовки сточились, то выкатили меня по ненадобности за ворота части, сам знаешь на чём! Но повезло! Нашлась порядочная женщина, которая меня, с выработанным полностью ресурсом, подобрала… Сам видишь, даже морду, наконец, отъел! Впервые с самого детства заботу о себе почувствовал! Так что, я благодарен своей б/у, что хоть на пенсии выпустила меня из своих пут! То ей денег было мало, то внимания, то нарядов, то развлечений…
– А потом ты как? Уже на гражданке! – поинтересовался Андрей Алексеевич.
– Да, всё нормально! – весело заключил Анатолий. И в этом ему трудно было не поверить, ибо хорошее настроение он излучал во все стороны. – За три года до увольнения перевелся на военную кафедру свердловского университета. Там и квартиру получил, хотя пришлось помыкаться. Но к чему теперь о плохом вспоминать? После увольнения из армии продолжал работать преподавателем, но уже на кафедре «Внедорожные машины горнодобывающей промышленности». Работать со студентами было интересно, но в преподавательской среде обстановочка, я тебе скажу… В общем, давно прогнила эта интеллигентская шушера! Насквозь! И на военной кафедре, где все, казалось бы, офицеры, мёда также не осталось! Всю гниль от своих штатских коллег-негодяев переняли. И какие из них там, к черту, офицеры! Перерожденцы, алкаши, рыбаки и бабники! Но я среди них вес имел достаточный, чтобы задавить всякие пакости хотя бы вокруг себя. Всё-таки подполковник, не со стороны явился, а министром обороны туда и назначен. А на внедорожных машинах – кто я для них, для тех штатских приспособленцев? Так, новичок залетный и бесправный, по их представлениям! Жить не умеет – взяток не берет! Вот и пришлось поработать замполитом, научить кое-кого родину любить! В общем, пытался я из этих гадов ползучих советских людей опять сделать! – Анатолий весело засмеялся. – Да где уж там! Они насквозь все взяточники, десятилетиями притирались друг к другу, методы коррупционной конспирации отрабатывали. Круговая порука! Вот если бы мне пулемет да гранат бы кучку… Но случилось всё наоборот! Это они изловчились и меня однажды, пока я в отпуске находился, сократили! – он опять захохотал, будто в его словах содержался юмор. – Теперь я старший инженер городской службы лифтового хозяйства. Но и здесь, я тебе скажу, порядочки! И лифты падают, и люди скатываются! И всем это по фигу! Вот и сражаюсь почти со всем якобы еще советским народом за нашу советскую власть! – Анатолий опять заразительно захохотал.