— Или — или?
— Конечно, — Бравин развел руки. — Или мы, или они, других вариантов нет.
— Есть, Высший, ты просто слеп и не видишь. Ваш мир — мир бесконечной крови, где каждый шаг за счет твоего врага. Игра с нулевой суммой. Тупик.
Он остановился и положил руку мне на плечо, заставив развернуться.
— Я перестал тебя понимать, Мор.
Он не обвинял, не подначивал, он просто констатировал факт. Невиданный и нелепый в этом мире. Алифи перестал понимать то, что говорит человек. Высший, не понимающий ничтожного. Бред.
— Смотри, Бравин. У тебя есть яблоко. У меня — нет, и взять неоткуда. Если я хочу яблоко, мне придется кусать твое. Но чем больше я откушу, тем меньше останется тебе — вот это и есть игра с нулевой суммой. Твое больше — это мое меньше, или наоборот. Выигрывает только один или не выигрывает никто.
— Конечно, поэтому выиграю я, — Бравин внимательно смотрел на мою реакцию.
— Правильно, выиграешь ты. Вот только игра с нулевой суммой — видимость. Несуществующая и невозможная, потому что не учитывает затраты. Ты победишь меня и оставишь свое яблоко себе, но сил у тебя останется намного меньше. Ты уже потерял.
— Ну, во-первых, сил останется ненамного меньше, — скептически оценил мои способности заклинатель. — А во-вторых, ты все равно потеряешь больше — жизнь.
— Конечно, Высший, но речь-то не обо мне. Просто мы оба потеряем. Такая победа — видимость, за нее приходится платить высокую цену и теряют все. В играх с нулевой суммой, в большинстве случаев, сумма результатов отрицательна. Вот такой парадокс.
Бравин смотрел на меня и насмешливо покачивал головой.
— Это ты так ничего не помнишь из своего прошлого, Мор? Или ты хочешь сказать, что только что сам придумал?
— Не все. Но только что. И сам. Правда, есть третий вариант, Высший. Когда не вы. И не они.
— И кто тогда? Вы? Люди?
— В принципе, правильный ответ, но не правильный вопрос. Мы… Люди. Промежуточное звено. Третья сила, которая сейчас совсем не сила. Выход из тупика, билет в игру с ненулевой суммой.
Меня уже давно начало заносить, я забыл, в каком мире я нахожусь, с кем разговариваю и как нелепо выгляжу.
— У тебя есть яблоко. У Рорка есть кривой меч, которым он захочет вспороть тебе живот, чтобы забрать это яблоко себе. У тебя есть Тахо, которым ты засунешь его меч в его же глотку, чтобы потом, обессиленному, смотреть на свое яблоко, безнадежно измазанное кровью врага. Ни ты, ни он не готовы к компромиссу, каждый из вас ненавидит настолько, что не видит иных путей.
— Ты хочешь сказать, что вы, люди, видите иные пути? Ни Свет, ни Тьму? Что твоя торговля с хромым Тхонга — не военная хитрость, а допустимая сделка? — мне не понравились его взгляд и его кривая улыбка. Нет, конечно, все Алифи далеко не красавцы, их улыбками у нас бы трейлеры к фильмам ужасов украшали, но даже с учетом этого — нет, мне категорически не понравилась его улыбка.
— Это была военная хитрость, Высший. Хитрость. Но ты не дослушал. Я возьму твое яблоко, чтобы отдать тебе мякоть, но забрать не нужные тебе семена. Взамен пообещаю позже отдать тебе еще одно. Возьму у Рорка кривой меч, чтобы вырыть яму и посадить эти семена, пообещав за это отдать ему такое же яблоко. Нет, не сейчас, даже не через год, но отдать.
— Кому оно будет нужно через год?
— Тогда я пообещаю ему ведро яблок, дело же не в этом. Дело в принципе. Я выращу дерево, с которого соберу много яблок. И даже если отдам одно ведро тебе, а другое — твоему врагу, мне останется еще немало. Ненулевая сумма. Понимаешь? Другой принцип. Другая жизнь.
Насмешка все еще гуляла на губах Алифи, но взгляд стал задумчивым, устремленном только в ему одну понятную точку.
— Плохой пример, Мор.
— Возможно, — я не стал отрицать очевидного. Конечно, плохой, даже если бы был хорошим.
— Плохой пример и опасные мысли, — продолжил Бравин. — Но смысл я понял. Энгелар мечтал о людях как о буфере. Ты идешь еще дальше. Люди как посредник? Какой может быть посредник между Светом и Тьмой, Мор?
— Какой? Желательно сытый. И толстый, — я обреченно махнул рукой.
И это Бравин — лучший из тех Алифи, что я видел. Умный. Терпимый. В Свете…
Часть 2. Судьба
Прозрачные веки крашены кистью.
Черные тени брошены вниз.
За белыми стенами — желтые листья.
Над желтыми листьями — каменный фриз.
Умолкли шаги, едкий смех растворился.
Разбился под светом холодной луны.
Остался лишь голод и тот затаился
Под тонким слоем опавшей листвы…