— Видели что?
Они оба знали, кто из них победитель. Этот вопрос был уже давно решен, Энгелар сам сделал тяжелый выбор, положив на чашу весов свою свободу, честь, судьбу дочери ради надежды. Игра давно не имела смысла, но Геррику все еще нравилось делать вид, что он — почтительный слуга, заботящийся о великом Владыке.
— Голову Рорка, конечно. Кто-то отпилил и насадил ее на палку. Варвары. Вы не знаете, кто бы это мог быть?
— Может, он сам себе голову отрезал и на сук нахлобучил? — большинство эмоций давно покинуло Энгелара, но раздражение то и дело давало о себе знать, вмешиваясь в разговоры короткими вспышками. Судя по виду лаорца, такие мгновения доставляли ему особое удовольствие. Змея, забавляющаяся с кроликом, а не Алифи.
— Интересный вариант, милорд, — в последнее время Геррик редко так обращался, видимо, уже примерив данный титул на свои не слишком широкие плечи. — Я думаю, это люди, причем — Ваши люди. Кстати, вернулись разведчики — ворота города закрыты, а нас ждут оборванцы с копьями на полуразрушенных стенах. Так что мне пригодится Ваша помощь.
— Правда? Ну, так проси.
Неожиданно для самого Владыки, раздражение вышло из-под контроля и захлестнуло мутной волной. Раздражение? Нет, ненависть. К этому приторному лаорцу, пользующемуся моментом, выкручивающему руки. К судьбе жалкого калеки. К такой жизни. К собственному бессилию.
— Просить? — Геррик сощурил взгляд и нарочито медленно наклонился к правителю Куарана. — Зачем? Мне казалось, что мы друзья, и Вы сами захотите оказать мне услугу. Что-то изменилось?
Энгелар скрипнул зубами, с трудом сдерживая себя.
— Ты забыл, лаорец, кто здесь еще Владыка. Напомнить, зачем ты таскаешь меня с собой? Или ты думаешь уговорить мою дочь выйти за тебя по любви? Тогда успехов, наивный наш. Но если вдруг ты все-таки решишь, что нуждаешься в моей помощи, тогда молись, чтобы я забыл твои слова. И проси. Падай на колени, лобызай мне пятки, умоляй. Иначе не видать тебе ни победы, ни трона. Так и будешь до конца жизни исполнять чужую волю.
Хрустальный Родник откинулся на подушки и с трудом разжал пальцы, вцепившиеся в шерстяной плед, укрывающий неподвижные ноги.
— Я ничего не забыл, милорд, — барр Геррик быстро преодолел замешательство. — А вот Вы, похоже, забыли. Ничего, травмы, трудная дорога, я все понимаю. Вы здесь, потому что на кону Ваш ненаглядный Куаран, Бабочка Востока. Или она уже не важна?
Это было ошибкой. Нельзя было задавать такой вопрос в такую минуту. Когда собеседник руководствуется не разумом, а сердцем, нельзя обращаться к логике и рассудку. Сердце не будет считать, что важнее, потому что не умеет считать. Сердцу просто может стать на мгновение невыносимо больно, и тогда собеседник примет решение, скажет слова, которые потом будет поздно менять.
Геррик внезапно осекся, знаком прерывая тяжелый разговор. Открыл дверцу и вышел наружу.
— Позови мне Ллакура, — бросил ему в спину Энгелар.
Геррик приторно усмехнулся и с подчеркнутой издевкой ответил:
— Попросите меня, милорд. На досуге.
Он захлопнул двери и подал сигнал кучеру — экипаж медленно тронулся. За крохотным окошком проплыла вдаль голова Рорка. Желтая кость да застарелые потеки крови на черной от копоти палке. Вновь красное на черном. Энгелар закрыл глаза. Эти цвета теперь сопровождали его везде. Красный — цвет крови. И черный — цвет ночи и Тьмы. Тьма неумолимо приближалась, кровь лилась рекой, а привычный мир корчился в предсмертных судорогах.
Глава 2
Капля правды, приправившая ложь, стоит больше капли лжи, подмешанной в правду.
Я сидел на берегу ручья и рассказывал хромому Рорка о последних событиях будничным тоном, словно вокруг ничего и не происходило. Словно не было связанного по рукам и ногам Мышка, только что брошенного возле нас, или двух Тхонга, натянувших луки и приготовившихся стрелять. Ну, бросили, ну, приготовились. Главное, Таррен-Па все-таки слушал и задавал вопросы, а не пинал носком сапога мое стынущее тело. Нет, конечно, все еще могло случиться, но с другой стороны… Мало ли что случается в этом суетном мире? Вот, например, вокруг война, кровь льется рекой, а работорговец и бывший раб сидят друг напротив друга и мирно обсуждают особенности торговли.
Мой вольный пересказ был полон героических поступков, победоносных сражений и презрения к врагу. И выходило из моего рассказа, что Вождь Клана Заката правильно сделал, что не пошел на Валенхарр сам вместе со всем своим войском, иначе я бы торговал сейчас и его кинжалами.