Метаморфозы вампиров - 2

И Карлсен принял это; в гневе ему было безразлично. С накатывающей неотвратимостью, он наперекор всему высвободился из совокупного волевого потока.

Обрушившаяся агония вполне соответствовала ожиданию. Голову будто стиснуло тисками. Что-то подобное однажды уже было -- в пещерах Сории, когда засосало в водоворот чистой силы. Боль снова закрутила, обдала струей жидкого льда, замораживая глаза, губы, сам мозг.

Не выходя из агонизирующего ступора, где-то внутри себя он расслышал: "Дурачье, да это боркенаар!" (голос Фарры Крайски) и удивленно отметил, что сознания все еще хватает на упорство. Это длилось лишь мгновение, после чего он стал ледяным осколком.

"Теперь возвращайся", -- грянул голос сенгида. Говорил, оказывается, не сенгид, а незнакомый с виду каджек, стоящий около кровати. Подумалось было, что это К-17; впрочем, нет -- этот старше, гораздо старше. Морщинок на лице столько, что зеленоватая кожа будто подернута паутиной.

-- Я вас ждал, -- сказал он неожиданно сильным голосом.

В уме шевельнулось что-то невнятное, вроде "дежавю", и истаяло, когда дошло, что это все происходит наяву. Охватила неуемная, безудержная радость: надо же, жив, и в безопасности...

-- Невозможно! -- выдохнул Карлсен, не в силах сдержать облегченного смеха.

-- Почему?

Карлсен неловким движением сел, пытаясь оглядеться. Ложе состояло из единственной доски (для этого древесный ствол был расколот повдоль и одна из половин обтесана -- жесткое, неудобное, равно как лежащая под головой деревянный прямоугольник. Келья освещена была неверным светом светильника, стоящего на столе.

Карлсен с изумлением убедился, что на теле ни царапины.

-- Потому что откуда знать, остался бы я в живых или нет.

Каджек с улыбкой покачал головой (а на сенгида чем-то все же похож).

-- К-2 знал.

-- Вы знаете К-2?

-- Конечно. Я сам К-1.

-- Основатель Сории! -- оторопел Карлсен. -- Так я что, в Сории? -Аскетизм обстановки был вполне под стать.

-- Нет, это Хельб, под Джиреш Шугхидом. Карлсен встал. Славно-то как: если б не утомление и некоторая онемелость, самочувствие в целом вполне нормальное. На непослушных ногах он доплелся до дверного проема и выглянул: пещера меньше, чем в Сории, и стены светятся желтовато-зеленым, вроде фосфора.

Отрешенно странствующий взгляд Карлсена задержался на стеклянном диске диаметром фута в три, укрепленном на верхушке каменного цилиндра. С виду походило на увеличительное стекло, но вблизи различалось, что поверхность плоская. Сам диск вправлен был в массивное обрамление из металла вроде золота. Заглянув в него, Карлсен ошеломленно понял, что цилиндр фактически представляет собой колодец, уходящий глубоко в каменный пол пещеры. Шахта его мутно светилась той же самой фосфорной прозеленью, что и стены.

-- А что случилось с гребисом?

Каджек понял потаенный смысл вопроса.

-- Он знает, что вы остались живы.

-- То есть, может кинуться разыскивать?

-- Нет. Надеется лишь, что видел вас в последний раз.

-- Сволочь, -- вырвалось у Карлсена. Вспомнилась попытка Клубина извести ульфидов, а также собственная решимость не поддаваться чужой воле. Решимость гребиса непременно добиться своего наполняла гневом, а также злорадным удовлетворением: не вышло.

От внезапной усталости Карлсен сел на кровать и прислонился было к неровной стене, но от холода быстро сел.

-- А ульфиды что?

-- Врубад распался, едва до них дошло, что вы исчезли.

-- Но что случилось? Как я сюда попал?

-- Вы все еще не понимаете? -- Вопрос как бы завис в воздухе, и Карлсен снова ощутил ту блаженную вневременность, свойственную Сории. На редкость отрадное, расслабляющее чувство -- знать, что каджеку достанет терпения дожидаться ответа хоть полчаса, а если его не последует вовсе, и то ничего.

-- Груоды, -- сказал К-1, -- давно уже чувствовали, что этому суждено случиться: кто-нибудь из людей обнаружит в себе дифиллида и с ужасом откроет, что груоды по-прежнему поглощают людей. Поэтому у них все было наготове. Убивать собрата-дифиллида у них, понятно, запрещено, по крайней мере, предубежденность насчет этого такая, что любое подобное деяние обернется своего рода самоуничтожением. Единственный выход -- дать непрошенному гостю погубить себя самому. А достичь этого можно... Впрочем, я вижу, остальное вы уже знаете, -- подытожил он, догадываясь об эмоциях Карлсена по его мимике.

Да, именно так, но хотелось услышать оценку со стороны.

-- ...Вот-вот, -- подхватил Карлсен слова каджека, -- в частности, вкрасться ко мне в доверие, пока не начнет казаться, что мне ничто не угрожает. И на вопросы на все отвечать, и твердить, что надо лишь проникнуться к груодам, и мне сразу же гарантирована их дружба и возвращение на Землю. -- Он перевел дух, обуздывая ярость, столь, казалось бы, нелепую в подобном месте. -- А вот дали бы мне вернуться?

-- Безусловно. Если б только были уверены, что вы не выдадите груодов. Причем они действительно намеревались это выполнить, вплоть до последнего момента. Если б только вы выдержали то последнее испытание, -- заключил К1, почему-то с улыбкой.

Снова воцарилась до странности безмятежная тишина. Как и Сория, Хельб пребывал как бы вне времени. Чередой потянулись воспоминания о снаму, об Аристиде Мэдахе, о Ригмар и К-17, о Дрееже -- и, наконец (с горьким сожалением) о Георге и Фарре Крайски. Вот уж с чем, а с предательством Фарры Крайски смириться было труднее всего, настолько он был уверен в ее союзничестве.

-- Что же, интересно, ожидает чету Крайски?

-- Не могу сказать. Решение зависит не от меня. Решит все Иерарх Галактики, когда взвесит факты.

-- А гребиса?

-- Опять же, не могу сказать. Хотя он, безусловно, будет отрицать всякую вину -- допустит единственно, что не стал отталкивать вас от самоубийства. Гребиры не считают это за преступление - у них каждый считается достаточно взрослым, чтобы отвечать за себя самому.

Мысль о Фарре Крайски, о дружеской сплоченности гребиров не давала покоя.

-- А надо ли, чтобы Иерарх Галактики знал все факты?

-- Это решать вам. Вы боркенаар. Если решите, что не надо, груоды так и добьются отсрочки -- до следующего раза.

-- Какого еще раза?

-- Пока кто-нибудь из людей снова не откроет в себе дифиллида и не восстанет против того, что делают груоды.

Сердце опустилось при мысли, что подобный круг придется осиливать кому-то еще -- может статься, собственный внук...

-- Нет, на это я, видимо, не пойду. А почему... -- от скользнувшей догадки занялся дух, -- А почему бы вам не изобличить их перед Иерархом Галактики?

Каджек отреагировал долгой паузой, за время которой у Карлсена забрезжил ответ. К тому времени как К-1 заговорил, он уже вполне его знал.

-- Под покровом реальности существуют скрытые законы -- например, закон, не дающий груодам убить вас. Эти законы гласят о том, что можно, а чего нельзя.

Карлсен сидел на краю неказистой постели, наслаждаясь роскошью сквозной образности, соединяющей сполохи озарений.

-- Это все же должен быть я, -- произнес он наконец. -- Как я могу предстать перед Иерархом?

-- Это несложно. Вопрос в том, готовы ли вы предстать перед ним.

-- Готов. Как?

-- Представьте себе школяра-первоклашку, которому предложили высказаться перед директором школы. Мальчик от волнения может забыть то, о чем хотел сказать.

-- Ладно. Как можно рассудить, готов я или нет?

-- Взгляните в это зеркало, -- указал каджек. Карлсен, пройдя через комнату, остановился возле каменного цилиндра. Глянул в стекло: колодец и колодец, бездонный.

-- Ну, и?

-- Что вы видите?

-- Ничего, просто колодец какой-то.

-- Свое отражение в нем видите?

-- Нет.

-- Чуть сдвиньте стекло.

Это оказалось не так-то просто -- громоздкое, в тяжелом обрамлении, оно при всем старании не подалось и на дюйм. Удалось лишь чуточку накренить на основании, но все равно бесполезно; зеркало оставалось чистым как родниковая вода.