Метаморфозы вампиров - 2

Сущностью Иерарха была Воля, управляющая этими перевоплощениями. И Воля эта превосходила могуществом все, что существовало в системе Ригель, да и в любой из соседних систем.

Как Иерарх, он постигал себя всего, -- во всей своей бескрайности и нескончаемости, -- зная даже свое происхождение и место в Совете Иерархов. В данный момент все это было ему полностью доступно (что при обратном размере, безусловно, тут же канет, как непередаваемая радость момента истины, бесследно исчезающая раз и навсегда, сколько ни пытайся восстановить).

Очутившись спустя мгновение снова в своем теле, Карлсен по-прежнему ясно сознавал присутствие Иерарха, хотя видеть его больше не мог. По этой-то причине Иерарх и обменялся телами: чтобы собеседник мог представить, с кем разговаривает. И чтобы стало ясно: нет смысла ни страшиться, ни заискивать. Просто давалось понять, что он, Ричард Карлсен, имеет такое же право на достоинство, как сам Иерарх, а равно и любой другой сознательный житель Вселенной.

Но была и другая причина, хотя, может, и не столь важная. Став на мгновение Ричардом Карлсеном, Иерарх тем самым вобрал в себя содержимое его ума и жизненного пути. Попросту говоря, пропустил через себя все содержимое карлсеновского мозга -- существа-землянина, зовущегося Ричардом Карлсеном. И отделил обратно, давая понять, что живая его, Карлсена, суть совершенно не зависит от того, что зовется его именем и фамилией.

Некоторое разочарование охватывало от понимания того, что больше Иерарху сообщить нечего: уж очень прозаичная какая-то развязка.

Иерарх не согласился (а поскольку обоих сейчас напрямую связывала некая пуповина, связь происходила мгновенно и без всяких слов, все равно, что улыбнуться или нахмуриться). То есть, Иерарх сообщал, что за переданные сведения с радостью ответит на любой вопрос, который Карлсен вздумает задать. Более того, если столь мгновенная связь покажется собеседнику чересчур странной или обременительной, то вполне можно изъясняться и на человеческом языке.

Карлсен словно вздохнул от облегчения.

-- Спасибо. Так мне намного сподручнее. (Сказал вслух, -- думал, что так проще, -- и невольно вздрогнул от грянувшего под сводами эха).

-- Очень хорошо (Иерарх изъяснялся телепатией). Спрашивай.

Несколькими минутами ранее от такого приглашения у Карлсена отнялся бы язык. Однако после состоявшегося обмена вопросы слагались на редкость точно.

-- В чем назначение Совета Иерархов?

-- В основном практическое. Можно сказать, надзор за соблюдением законов. Но не с частными правонарушениями, а в масштабах этнических или планетарных. Частные, индивидуальные преступления -- забота самих людей, их собственная прерогатива. Но когда на порочный путь становится целая нация или цивилизация, уподобляясь злокачественной опухоли, которая, разбухая, губит свои собственные, в естестве заложенные сдерживающие факторы -- тогда приходится вмешиваться нам.

-- Гребиры, по-твоему, преступники?

-- Гребиры и груоды -- не одно и то же. Гребиры пошли не тем эволюционным путем. Не имея интереса к знанию как таковому, стремление к эволюции они вынуждены компенсировать поиском все новых способов выразить свою волю через натиск. Рано или поздно они поймут свою ошибку и вы- нуждены будут себя переосмыслить.

-- А могут ли они себя переосмыслить? -- заинтриго-ванно переспросил Карлсен.

-- Безусловно. Но сначала они должны осознать свою ошибку. Ты заставил их лидера понять, что он выбрал неверный путь. Быть может, это станет поворотной точкой.

-- А он, в частности, себя переосмыслит?

-- Не могу сказать. Он свободен в своих поступках. Однако ему придется решать: брать свое властью или отвергнуть это и искать иной путь. Я думаю, у него достанет разума сделать правильный выбор.

-- И в чем он, правильный выбор? (Вопрос не совсем логичный, но тем не менее).

-- У каджеков, -- сказал Иерарх, -- есть слово: "диана-тцвиг". На ваш язык его можно перевести как "дианирующий". Это означает: обращать внимание с такой полнотой, что все твое существо становится вниманием. У этого слова есть интересная особенность: оно используется исключительно как причастие настоящего времени. Нельзя сказать "я дианировал" или даже "я дианирую": слово по сути изменяет своему значению, извращая тем самым глубинный смысл. Надо говорить "я есть дианирующий".

-- Но уж гребис-то наверное понимает, что значит дианировать? -спросил Карлсен, подразумевая ту грозную волевую силу, от которой рушатся горы.

-- Не совсем. Он по-прежнему считает, что реальность трансформируется именно его волей. При дианировании же всякое ощущение личностного утрачивается.

-- Но что достигается дианированием?

-- Это естественное средство научиться тому, как находиться в двух местах одновременно. Я не говорю о билокации тела, хотя это и одно из его косвенных эффектов. Я говорю об ощущении свободы и счастья, возникающих при четком уяснении существования иного времени и места, в то же время полностью сознавая окружающее тебя на данный момент. Это заставляет понять, что ты не подвластен времени и пространству, и приоткрывает твою подлинную сущность. При всей своей волевой силе гребис неспособен находиться в двух местах одновременно.

-- Точно, -- кивнул Карлсен с полным согласием. У гребиса не получалось отрешиться от себя, обратясь во всепоглощающее внимание - по крайней мере, надолго. -- А я бы мог научиться дианировать, простите, быть дианирующим?

-- Это не так уж сложно. Большинство людей на протяжении жизни делает это по нескольку раз -- чаще тогда, когда какое-нибудь случайное воздействие на чувства напоминает им о прошлом. Только они не вычленяют соответствующего значения. Дианирование дается все легче, если делать над собой усилие. Тогда быстро постигается, что усилие -- это самый быстрый способ перезаряжать свои жизненные батареи и выходить на новые уровни контроля.

-- Что бы произошло, если б мы все научились... (ой, чуть не упустил) быть дианирующими?

-- Да, надо употреблять именно причастие настоящего времени, как напоминание. Стоит произнести просто глагол, и смысл меняется на объективный. Подразумевается же нечто, происходящее сейчас, в данный момент. Ты спрашиваешь, "что бы произошло", а ответ прост. Вы бы пере- секли наиважнейшую в эволюции границу - границу, разделяющую животное и божество.

-- А как близка эта граница?

Мелькнуло что-то вроде ухмылки.

-- Человечество ее уже пересекло. К сожалению, оно этого не сознает. Ты должен заставить его сделать это.

-- А как?

-- Заставив осознать самого себя. Едва это познаешь ты, это начнет происходить и с другими. Такова природа знания.

-- А груоды? Они бы могли это постичь?

-- Разумеется. Но вначале им предстоит забыть самопотакание.

-- Самопотакание?

-- Преступление -- это самопотакание. Они подобны испорченным детям. Но ты это уже знаешь.

-- Как ты намереваешься с ними обойтись?

-- Как бы на моем месте поступилтм? -- обратился неожиданно Иерарх.

Карлсен призадумался. Наконец покачал головой.