— Ты что, притащил туда репортера? — отрывисто бросил Буковский. — Ты же знаешь, что это нарушение!
— Нет, не то, — устало, но упрямо возразил Карлсен. — Это мое дело. У меня завтра пресс-конференция. А это был сын моего старого знакомого. Я просто хотел ему помочь.
— Да уж, помог…
Харлоу сидел перед телеэкраном, отдавая распоряжения. Слышно было: «Увидите ее — не приближайтесь. Просто стреляйте, и все». Слова больно резанули слух. Тут до Карлсена дошло, что ведь у девушки есть его карточка: она может находиться в здании где угодно, если вообще не вышла наружу.
После крепкого кофе самочувствие постепенно улучшилось. К несказанному удивлению, Карлсен ощутил вдруг такой голод, какого не испытывал с самого возвращения на Землю.
— Где бы мне разжиться сэндвичами? — спросил он. — Есть охота, спасу нет.
— Организуем, — сказал Буковский. — Давай дальше. Что там было после того, как ты мне позвонил?
— Я видел его смерть, по телемонитору. Затем помчался вниз.
— Она была все еще там?
— Да.
— Почему ты дал ей уйти?
— Я не мог ее остановить.
Вошел врач. Он велел Карлсену снять плащ и рубашку, затем измерил давление, пульс.
— Вроде, все в полном порядке, — заключил он. — Недомогание — видимо, от шока; нервное истощение.
— У вас есть лямбдометр?
— Есть, — ответил врач несколько удивленно.
— Вы бы мне не замерили показатель поля? Врач нацепил гальванометр на левое запястье Карлсена, поместив другой электрод под сердце.
— Показатель выше обычного. Ого, да намного!
— Выше? — Карлсен сел. — Вы правильно подсоединили? Не наоборот?
— Абсолютно точно. Здесь иначе и не подсоединишь.
Выше… Действительно, несмотря на утомление, внутри чувствовалась странная, теплая лучезарность. Вместе с тем Карлсен был уверен, что девица на какую-то часть убавила в нем запас жизненных сил. Припомнилось и то, каким измотанным он себя чувствовал после высадки на реликт. И Стайнберг с Айвсом — оба тогда проспали двенадцать часов. Эти существа высосали их жизненную энергию, в этом Карлсен был теперь уверен. А показатель «лямбда» все же оказался выше. Эта девица каким-то образом не только брала, но и давала энергию.
Принесли сэндвичи. Карлсен быстро уплел их, запивая пивом; вроде, голод унялся. На телеэкране появился Харлоу.
— На этом этаже ее точно нет; может, и вообще в здании. Мы все прочесали.
— Быть не может. Она не могла пройти через первый этаж без пропуска.
— У нее был мой пропуск, — тихо сказал Карлсен.
— Господи, и он мне теперь об этом говорит! — Буковский повернулся к Харлоу спиной. — Так она может проникнуть и на другие этажи. Но не из здания. Черт побери, Роберт, куда она денется, голая баба? Как же, е-мое, к ней попал твой пропуск?
— Сама взяла.
— А как она сообразила?
— Прочла мои мысли.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
— Это уже не шутки. Получается, то же самое она может проделать и с охраной?
— Не исключено…
Буковский подошел к бару и нервно плеснул себе в стакан шотландского виски; вопросительно вскинул глаза на Карлсена — тот кивнул. Добавив содовой и кинув льда, Буковский возвратился со стаканом. Карлсен медленно глотнул, размазав обжигающий напиток языком по небу — благодать!
Буковский сел.
— Слушай, Олоф, я хочу спросить тебя напрямую, и услышать прямой ответ. Эта девица, по-твоему, опасна?
— А ты сам не понимаешь? — огрызнулся Карлсен. — Она же убила человека!
— Я не это имею в виду. Я хочу знать: в ней есть зло?
Карлсен вдруг ощутил в себе некую раздвоенность. Сильнее всего хотелось рубануть: «Нет», — но рассудок твердил, что это будет ложью. Как ни странно, Карлсен не чувствовал к девице ненависти, хотя и понимал, что та собиралась и из него высосать жизнь. Есть ли в ней зло? Можно ли считать злым тигра-людоеда?
Напрягая ум в поисках ответа, он скользил взглядом по ковру на полу. Подал голос Буковский:
— Ты понимаешь, о чем я? У того человека на уме было ее изнасиловать, и она его уничтожила. Ведь это могла быть просто самооборона?
Ответ Карлсену был известен.
— Нет, — произнес он устало. — Самообороны здесь не было. Ей нужна была человеческая жизнь — и она ее взяла.
— Намеренно? — пока Карлсен колебался, Буковский заметил, — она была без сознания. Я видел ее десяток раз. Лямбда-поле у нее было ноль целых четыре тысячных — такое же низкое, как у вмерзшей в лед рыбы. Может, она действовала не вполне осознанно?