Да-а-а, все это было. Но все это, как он только сейчас понял, было совсем не так. Если сравнивать, то это было как черно-белая фотография океана в сравнении с настоящим, живым, дышащим океаном. Чувство было таким ярким и пронзительным, что он сам себе удивлялся. Словно мальчишка, ей Богу! Да нет, он и мальчишкой никогда настолько сильно не влюблялся. Уж, не приворожили ли меня! — мелькнула шальная мысль, и тут же исчезла как несерьезная — не верил Николай ни в какую ворожбу и прочую, с его точки зрения, чепуху.
Однако надо собрать все же себя в кулак и вернуться к работе. Начальство требует результаты. И он неожиданно пропел строчку из старого, хорошего фильма":
Первым делом, первым делом самолеты!
Ну, а девушки? — А девушки потом.
Глава VI
Четыре месяца назад.
Серега Петров ненавидел СССР увлеченно и беззаветно. В этом его чувстве по отношению к своей стране сплелось воедино много причин. Одна из главных — это отсутствие у Сереги денег вкупе со страстным желанием жить красиво, разъезжать на собственном автомобиле "Волга" и водить девушек в рестораны. Другой причиной был отказ советской фирмы "Грамзапись" выпускать пластинки его любимых западных групп "Kiss" и "Led Zeppelin", которые приходилось покупать по двадцать пять рублей за диск у фарцовщиков. А двадцать пять рублей — это такая сумма, которая у Сереги появлялась крайне редко. К третьей причине можно отнести отсутствие в продаже модных джинсов "Levi" s", "Montana" и "Wrangler", что опять-таки было связано с необходимость покупать их у той же фарцы в среднем, по 200 рублей и больше за пару. Особую же ненависть советская власть вызывала у Сереги за то, что он не поступил в институт и теперь ему придется идти в армию.
Но если бы кто-то захотел узнать у него самого, за что конкретно восемнадцатилетний призывник военкомата может ненавидеть СССР, то Серега гордо заявил бы о том, что его предков раскулачили коммунисты и если бы не это, то сейчас его семья жила бы счастливо и богато.
Действительно, был такой прискорбный факт в истории его семейного древа. Родители его бабушки считались кулаками за то, что, имея трех лошадей и пять коров с одним быком Борькой на развод, нанимали соседей помогать косить на все это хозяйство, расплачиваясь с ними как договаривались. В трактовке того времени (двадцатые годы двадцатого века) это было использование наемного труда бедняков. Двух лошадей из трех у них отобрали, как и трех коров из пяти. Прихватили и быка Борьку, чтобы кулачье отродье не размножалось. По крайней мере, так прокомментировал сей акт экспроприации председатель сельской комсомольской ячейки и потомственный алкоголик Яков Прыщёв.
Совсем недавно, вспоминая свою молодость, Сереге все это рассказала его бабушка — убежденная коммунистка. Как только он услышал этот рассказ, его ненависть к СССР тут же обрела, наконец, идейную основу, что, согласитесь, звучало более внушительно и даже вызывало уважение у людей, поверхностно или совсем не знающих Серегу. Да и самому ему так больше нравилось, возвышало в собственных глазах.
Нет, вы не подумайте, что Серега Петров был таким уж плохим человеком, каким-нибудь гнилым изнутри или еще что-то подобное. Он был чист, как чистый лист бумаги, над которым младой поэт долго сидел, хмуря брови, но так ничего и не написал, ибо не явилась ему тем вечером (или ночью) муза поэзии. Такое бывает сплошь и рядом.
К тому же Сергей был неплохим боксером, что конечно, с его ненавистью к Родине не имело никакой связи. Но, к своим восемнадцати годам он уже получил кандидата в мастера спорта. И, как говорил его тренер, если бы не ленился, то мог бы уже быть чемпионом Москвы.
Но как говорят в народе: если бы, да кабы, то росли б во рту грибы. А пока Серега стоял в дверях своей квартиры и читал повестку, которую ему только что вручил под роспись курьер. Его приглашали в военкомат через три дня, имея при себе смену одежды, зубную щетку и т. д. Кто служил, тот помнит этот незабываемый момент, когда вот еще минуту назад была одна жизнь со своими планами и мечтами, а после прочтения повестки тут же наступила жизнь совсем другая, к прежней жизни имевшая отношение лишь косвенное. Всё, что до прочтения этой бумажки казалось важным и нужным, после ее прочтения потеряло всякий смысл.
"Вот и капец, вот и капец, вот и капец" — билась в голове Сереги незамысловатая мысль, полностью и совершенно адекватно выражавшая то состояние, которое его охватило. Наконец, оцепенение спало и Серега, сунув повестку в задний карман своих стареньких, купленных уже старенькими и сменившими не одного модника, джинсов, закрыл дверь квартиры, вышел из подъезда и вместо тренировки отправился в пивную. Да и действительно, раз такое дело, то никакого смысла тренироваться больше нет. А вот пиво здесь, наоборот, очень кстати. И Сергей, думая эту мысль, сдвинулся с места, одновременно нащупывая в кармане мятую десятку, которую планировал истратить совсем иначе. Но все планы, как и было сказано, полетели в тартарары из-за какой маленькой казенной бумажки.