Решение пришло само собой. Я притормозил около стеклянно-пластиковой палаточки и быстро накупил целый пакет «быстрой еды», посчитав за благо уехать в Пески– маленькое курортное местечко на другой стороне озера. Туда вела отличная дорога, и мой друг рад был продемонстрировать свою силу и скорость, разминаясь после вынужденной недельной стоянки, случившейся вследствие моей хандры и абсолютно нетранспортабельного состояния. Изредка попадались встречные машины, на мгновение ослепляя меня светом фар и тут же превращаясь в маленькие красные точки в зеркале заднего вида. Не стоило большого труда представить себя пилотом межзвездного корабля, лавирующего в потоке астероидов, но начавшийся извилистый участок дороги напомнил мне об осторожности, и я поехал помедленнее, сосредоточив внимание на серой асфальтированной змее, разматывавшейся под колёсами «ягуара».
Хвойный лес, плотной стеной подступавший в самой обочине, вдруг раздвинулся, словно занавес в театре, открывая бесподобный вид на чёрный глянец ночного озера, шоколадной массой застывшего в обрамлении стройных сосен. Проехав ещё немного, я свернул на коротенькую грунтовую дорожку и по ней добрался почти до самой воды, остановив машину на мягкой подушке песчаного пляжа в нескольких метрах от большого серого валуна, о который с тихим всплеском разбивались микроскопические волны.
Обычно, в более подходящее время года, это место используется городской молодёжью для романтического уединения, и здесь всегда можно встретить пяток-другой машин, расположенных на приличном расстоянии друг от друга. Но сегодня, к счастью, больше ни у кого не возникло желания посетить этот прелестный уголок. Высокие сосны, окружавшие маленькую сцену пляжа перед зрительным залом озера, тихо перешептывались между собой, обсуждая прибытие неизвестного артиста, и время от времени скептически покачивали кронами под слабым дуновением налетавшего ветерка. И как дебютант, от волнения забывший свою роль, я даже растерялся от величия нерукотворной картины неизвестного художника, представшей моему взору, и, словно ища поддержку, облокотился о тёмный капот «ягуара», вдыхая свежесть влажного воздуха, наполненного ароматом хвои. Наверное, именно в такие моменты понимаешь вдруг всю глубину шекспировской мысли о том, что жизнь – это театр. Казалось бы, только совсем недавно ты вдохновенно и самозабвенно пытался обмануть зрителей, заставить их поверить в то, что ты настоящий, а не какой-то придуманный образ, что это твои собственные мысли и чувства, а не плод воображения драматурга. Но вдруг погас свет, и ты остался один среди грандиозных декораций, прервавшись на полуслове и непонимающе озираясь вокруг. И только тогда вспоминаешь, что это ещё не спектакль, а лишь репетиция, и в зале сидели не зрители, а твои коллеги, изображающие их, и они давно разошлись по своим делам. А единственно, кого удалось обмануть, – так это самого себя. И всё, чем ты жил минуту назад, оказалось таким мелким, смешным и глупым, что сам удивляешься, как можно было всерьёз это воспринимать. И делается неловко и стыдно, словно поскользнулся на ровном месте, выписав нелепый пируэт на глазах у многочисленных прохожих. Каждый старается убедить других, а в первую очередь самого себя, что живёт не зря и его существование имеет смысл, хотя всё, чем он занимается, всего лишь трагифарс с заранее известным финалом. Тысячу раз прав Соломон– всё суета.
Стряхнув оцепенение, я усмехнулся собственной глубокомысленности– временами меня тянуло помудрствовать о смысле бытия, но яд скепсиса и злой иронии не позволяли относиться к этой теме серьёзно. А может быть, у меня просто мозгов не хватает, во всяком случае я уже почти смирился со своим полуживотным существованием и не помышлял о большем, лишь изредка поддаваясь кратковременным неосознанным порывам.
Глаза уже достаточно адаптировались к темноте, и неподалёку на песке я разглядел чёрное пятно костровища и пару-тройку довольно больших обугленных деревяшек около него. Тут же пришла мысль развести огонь– я вспомнил, что уже целую вечность не сидел возле лесного костра. Это показалось мне настолько соблазнительным, что я не поленился поискать сухих веток и вскоре собрал приличный запас. Оживив в памяти навыки, приобретённые в пионерском детстве, и используя бензиновую зажигалку, мне практически сразу удалось добиться положительного результата, и скоро жёлтое пламя весело затрещало, причудливо играя на блестящем боку моей «кошки». Удобно расположившись на небольшом коврике из багажника машины, в приятной близости к теплу костра, успешно справлявшегося с ночной прохладой, я перекусил дарами цивилизации из пластикового пакета, пристально наблюдая за мечущимися огненными языками.