В восемь часов вечера, когда солнце уже зашло за лесополосу в стороне Краматорска, они запустили три беспилотника, передавшие снимки местности в направлении на Днепропетровск. Главное было уточнить расположение зенитно-ракетных комплексов ВСУ на всём пути следования от Краматорска до Днепра, как Днепропетровск теперь называли нацисты.
Ровно в девять часов вечера группа заняла места в кабине Ми‑8 МТШ, имевшего мощную авионику и оружие, включавшее четыре модуля НУР и два УР.
– Ни пуха ни пера, – попрощался Алиев, не снимавший с головы папахи.
Его послали по известному адресу, и в десять минут десятого вертолёт взлетел в быстро темнеющее небо.
Современная авионика новенького Ми‑8 позволяла ему летать в любых метеоусловиях, опираясь на данные со спутников, и вертолёт мчался в темноте на высоте всего пяти метров над лесополосами или буквально стриг воду брюхом над руслами рек. Ни одна хвалёная западная радарная система не разглядела его, а после того как разведка сообщила экипажу код «свой-чужой», применяемый авиацией ВСУ над территорией Украины, американские спутники потеряли к нему интерес.
Спустя час после старта из штаба пришло сообщение от Чащина, уточнившего расположение бункера, в котором украинские инженеры и специалисты по атомному оружию, оставшиеся служить нацистскому режиму, упорно собирали бомбу, взрыв которой хотя и не являлся чисто ядерным, но мог разбросать радиоактивные вещества по большой территории. Лететь же надо было не к Днепропетровску, где первоначально располагалась лаборатория, а к Новомосковску, сменившему название на Самарчик.
Что касается научной элиты Украины, не было ничего удивительного в том, что она в массе своей добровольно стала работать на власти, не заботясь о последствиях. Такая же «элита» – западно ориентированные интеллигенты, выступавшие в поддержку киевского фашистского режима, дискриминирующего, расчеловечивающего и убивающего русских людей, – являла собой питательную среду для российских либералов, релокантов, иноагентов и предателей.
В принципе в этом полёте ничего аврального не было.
Российская разведка давно знала о лаборатории и о тех, кто в ней работал, изготавливая «грязную» бомбу. Её собирались ликвидировать, но аккуратно, без применения ракет типа «Кинжал» или «Искандер». Взрыв наверняка послужил бы источником заражения почвы вокруг бункера, ради чего он и создавался. Поэтому разведчики на территории Украины подготовили целую логистическую операцию, заранее рассчитав пути отхода и транспорт доставки группы специальных операций.
Шелест тоже не был новичком в таких делах.
Во-первых, он специально вместе с сестрой Снежаной изучал в Гудермесской десантной академии ядерную физику и характеристики атомных бомб, что давало ему необходимый багаж знаний в операциях подобного рода.
Во-вторых, разведчики полковника тоже принимали участие в добыче сведений о ядерном потенциале ВСУ, и он мог на них положиться.
В начале двенадцатого вертолёт высадил группу на лесной поляне, в трёх километрах от села Гвардейское, и улетел.
За пять минут до этого Шелест выслушал по рации зама Чащина генерала Терещенко, сообщившего дополнительные сведения о расположении объекта, и когда после отлёта Ми‑8 в лесу установилась тишина, собрал своих подчинённых под пузырём из специальной плёнки, не пропускавшей тепловые лучи и маскирующей любой физический предмет под местный пейзаж.
Развернули планшет.
Лес мыском вдавался в сельскохозяйственные поля на севере Гвардейского, уходя к востоку и охватывая территорию полигона подковой. По договоренности с разведчиками, контролирующими район, группа должна была выйти на дорогу, соединявшую Гвардейское с Самарчиком, сесть в ожидавший её американский бронеавтомобиль «Макспро» с модулями крупнокалиберного пулемёта и сорокамиллиметрового гранатомёта и подъехать к ограде бывшего танкового полигона ещё советских времён. Бункер, где монтировалась «грязная» бомба, прятался там, и к нему вела бетонка длиной в два километра, называемая «дорогой командиров». Бетонка упиралась в два скромных одноэтажных строения, замаскированных под танковые ангары, а сама лаборатория располагалась под ними на глубине десяти метров.