Вертолёт, лохматые кусты и высокие сосны с краёв просеки исчезли. Десантники стояли в темноте между можжевеловыми кустами в зарослях травы, сразу сообразив, что вышли там, где нужно.
– Оставим её здесь? – кивнул Солоухин на Лавинию.
Итан заколебался, но девушка резко ответила:
– Нет, я не останусь!
И он поменял решение:
– Пока не выясним, где мы, пойдёт за мной. Лави, не отходи ни на шаг!
– Хорошо! – прошептала девушка.
Неожиданно впереди, всего метрах в двухстах, начался бой с применением стрелкового оружия и гранат. Выбирать направление не пришлось.
Глаза адаптировались к темноте леса, стали различать деревья и кустарник.
Итан махнул рукой, и троица устремилась на северо-запад, не теряя времени на бесшумную ходьбу. Звуки боя скрадывали шум от бега.
Через пару минут впереди сквозь деревья замелькали какие-то машины, оказавшиеся двумя американскими БМП «Брэдли». На расстоянии полусотни метров друг от друга они еле ползли по лесу как механические лазутчики, словно подкрадывались к охраняемому объекту. Лес был не слишком густым, но громоздкие американские броневики то и дело цеплялись башенными пулемётными модулями за ветки деревьев, изредка застревая на лежащих стволах упавших сосен.
Решение созрело, когда БМП остановились окончательно, а из них начали выпрыгивать десантники. Насчитав по четыре боевика в каждой группе, Итан прошептал Солоухину на ухо:
– Берёшь левых, я правых! Постарайся стрелять, пряча выстрелы под стрельбу впереди. Справишься?
– Издеваетесь, товарищ капитан? – в ответ прошептал сержант, которому не надо было объяснять, как действовать в той или иной ситуации. Итан подумал об этом мимолётно, однако времени на извинение тратить не стал.
– Давай!
– А Лавиния?
– Останется здесь. – Итан привлёк к себе девушку. – Посиди в кустах и не высовывайся! Я тебя найду.
– Посижу.
Лавиния устроилась в зарослях лещины, и её спутники устремились вслед за группами десанта, выбравшимися из БМП.
Огнестрельного оружия у чисадмина не было, но это его не беспокоило. Он не зря когда-то похвастался Штопору, что сам представляет собой оружие, и это не было бравадой. Имея данную природой психическую чувствительность, интуицию и способность ускоряться, он умел буквально исчезать в одном месте, чтобы переместиться в другое как привидение. При необходимости мог также использовать мышцы и сухожилия под разными углами, что не раз демонстрировал в походах по реалам. Такое владение суплесом было не под силу и специально тренированным бойцам родного спецназа, но Итан владел этими приёмами с рождения.
Однако имелась и весомая добавка к природным данным. Ему при поступлении на работу в военное ведомство вживили дополнительные «физиологические органы»: брейнрацию, «шприц» (запас нанитов), «муравьед» (нейтрализатор вражеских киллернанитов) и «вшинник» (защитник от телепатического внушения), что превращало «обыкновенного» чисадмина в спецназовца высшей категории. В данный момент эти дополнения и расширения были ему необходимы как воздух.
Первого десантника, крадущегося самым крайним в правой четвёрке, он настиг, когда тот переползал через ствол поваленного и полусгнившего дерева, не желая обходить его. Руки Итана легли на голову в шлеме и рывком сломали десантнику шею. Итан мог забрать его оружие – испытанный российский «калашников», которыми часто пользовались украинские солдаты, но не стал.
Второго десантника он догнал через несколько секунд, когда тот отреагировал на выстрел Солоухина, донёсшийся из-за левой «Брэдли». Боевик замер, повернув голову в ту сторону, и поворот головы вокруг оси довершил движение хрустом шеи. Спецназовец обмяк.
Итан боялся, что после выстрела сержанта начнётся тревога и придётся воспользоваться автоматами ставших «двухсотыми» боевиков, но в это время впереди (сквозь деревья проглядывало какое-то высокое строение, накрытое гофрированным пластиком) загрохотал дизель, разгорелась стрельба, послышались разрывы гранат, и десант из БМП отвлёкся на этот шум.
Третьего Итан догнал на тропинке, проложенной через лес в давние времена. Очевидно, её протоптали служащие полигона, сокращавшие путь между разными сооружениями танкистов. Боевик шёл, пригнувшись, пристально всматриваясь в просветы между деревьями, и назад не оглядывался. На прыжок Итана отреагировать он не успел. Но его пришлось «обрабатывать» дважды – в шею и в висок. Первый удар согнутыми костяшками пальцев (он назывался «копытом барана») сорвал застёжку шлема, второй вогнал наушник шлема в висок боевика.