– Сейчас всё объясним, – пообещал Иннокентий.
– А стоит ли? – понизила голос Стефания. – Нас не объявят диверсантами из прошлого или того хуже – террористами?
– Мы всегда можем… – Иннокентий не договорил, но разведчица поняла его, кивнула.
– А что это за ПС? – заполнил паузу вопросом Шалва, показав на вывеску.
– Это институт психосоциологии, – ответил Таллий. – Но сейчас в нём располагаются многие службы.
В прохладном холле здания не было никаких рамок металлоискателей и ни одного охранника. Когда Шалва обратил на это внимание, Стефания, не дождавшись ответа проводника, отозвалась первой:
– Обычный РРН.
– Что? – не понял лейтенант.
– Режим распределённого наблюдения, – равнодушно сказал Таллий. – Вся территория города ещё с фронтовых времён находится под наблюдением охранных компьютерных систем. У вас тоже есть такие?
– Нет, – мотнул головой Шалва.
– Да, – сказала Стефания.
Таллий рассмеялся, поглядывая на неё с восхищением, и этот его взгляд не понравился Иннокентию.
– Ты женат? – спросил он с нарочитой небрежностью.
– Что значит женат? – удивился «четвёртый Лобов».
Гости переглянулись.
– У вас нет… института семьи? – недоверчиво спросила Стефания.
– А-а… вы об этом пережитке… есть монобрачные союзы, но редко. В большинстве своём мы живём по Родовой Грамоте без официального подтверждения. Это и не нужно. У всех есть ББД…
– Что-что? – снова не понял Шалва.
– Безусловный базовый доход. Не нужно ничего делить, если пары или общины распадаются.
– Обалдеть! У вас в почёте гражданские браки? По всей России?
– Россия состоит из одиннадцати агломераций, – снова засмеялся Таллий. – В половине из них люди живут по традиции, в половине по соцкону. Ну, это долго объяснять.
– А ты?
– Я из ЦАР – Центральной агломерации России со столицей в Москве. Кстати, она и контролирует СВО в Украине вместе с УРАР и БАР.
– Что за бар?
– БАР – Белорусская агломерация, УРАР – Уральская.
– А остальные что, вообще не принимают участия?
– Остальные помогают кто чем может, всё же корни у нас общие, однако ситуация сложная.
– Обалдеть! – повторил Шалва.
– Вам лучше поговорить со специалистами, я всего лишь поручик охраны периметра. Знаю общие проблемы, но не более того.
В холле появилась девушка в таком же унике, какой был на Стефании, только серого цвета с белыми вставками. На правом её плече красовался витой погон с золотым треугольничком. Она была стройная, с волосами дымчатого оттенка по плечи. Голову через лоб охватывала красная ленточка. Большие серые глаза смотрели на гостей строго и внимательно.
Штопор подобрался, соорудив нечто вроде поклона.
– Шалва Топорадзе, лейтенант. Рад познакомиться.
Девушка протянула руку.
– Оружие.
Штопор разинул рот, оглянулся на Таллия. Тот издал смешок. В отличие от других Лобовых, он был более раскрепощён, смешлив и откровенен.
– Это Ульяна, ординат-капрал службы контроля. Отдайте оружие, иначе вас не пропустят.
Шалва покосился на Иннокентия, протянул автомат, вынул из карманов золотое яйцо звучара.
– Нож тоже?
– Оставьте, – невозмутимо проговорила ординат-капрал.
– Я безоружен, – сказал Иннокентий.
Таллий посмотрел на него с весёлым укором, но ничего не сказал. Видимо, он не был уверен, считать ли боевые дополнения «родича» оружием.
В стене за спиной Ульяны откинулся ящичек, она вложила в него ШАК вместе с яйцом, ящичек спрятался в стене.
– Идёмте, вас ждут.
Здание было шестиэтажным, и, как оказалось, помещение, где должна была состояться онлайн-встреча, находилось на самом верхнем этаже. Не встретив ни одной живой души, делегация проследовала в открытую дверь из полированного дерева.
Помещение было довольно объёмное, имело подиум с удобными креслами чёрного цвета, напротив которого полукругом располагались ещё три десятка кресел, только красного цвета. Большинство кресел пустовало. Гостей ждали сидя семь человек. Восьмой прохаживался по подиуму, поглядывая на панорамные окна зала.
Иннокентий оглядел присутствующих: три женщины в одинаковых брючных костюмах, называемых униками, но разного цвета, пятеро мужчин разного возраста. Младшему не меньше пятидесяти с виду, старшему за восемьдесят. Один из них повернул голову к вошедшим, и Иннокентий буквально наткнулся на рапирный выпад взгляда синих светящихся глаз. Отметил его массивную фигуру, не менее массивную голову без волос, вернее с тонким гребнем волос от затылка ко лбу, и каменное лицо. Ему можно было дать, опять-таки на вид, и тридцать, и пятьдесят лет, но взгляд его нёс такую печать времени, что Иннокентий невольно дал ему всю тысячу.