– Эк вас занесло! – Тарас кивнул на вещмешок на траве. – Берите тушёнку и ешьте.
– Откуда?! – удивился Ларин.
– Сухпай, тероборонцы оставили.
– Молодцы, не дали умереть с голоду. Просто праздник желудка какой-то!
Бойцы достали по банке тушёной свинины, отошли в тень самоходки, вскрыли, начали есть. Ложек и вилок ни у кого не было, и ели с ножей.
Солнце село за колючий зубчатый профиль леса, но духота не уходила. Почва за день нагрелась и не желала остывать.
– Долго нам ещё тут торчать? – спросил Ларин с набитым ртом.
– Не от нас зависит. Наводчики ждут доклада от разведки. Надо абсолютно точно знать координаты бункера и пришёл ли туда Зе.
– Пройдёмся? – предложил Итан, поднимаясь из-под куста, где он нашёл узорчатую тень.
Тарас кивнул.
«Близнецы» двинулись в глубь леска, обходя частые завалы упавших деревьев. Сюда тоже когда-то не раз прилетали снаряды, оставляя воронки, и лес производил грустное впечатление заброшенности и смерти.
– Парни сказку про колобка вспомнили, – задумчиво проговорил Итан. – Но она всё равно не так жестока, несмотря на печальный финал. Западные сказки намного страшней и уродливей. Ты не читал братьев Гримм в прямом переводе, а не в пересказе?
– Нет, – ответил Тарас, подумав.
– Я читал. Жуткое явление! Практически ни одной доброй сказки, сплошь секс, обман, враньё и грабёж! Культ жестокости и разврата в чистом виде. Это наши классики перевода сделали западные сказки удобоваримыми и добрыми, домысливая счастливые и тёплые финалы. На Западе даже Агату Кристи правят, убирая «некорректные выражения» в адрес разных меньшинств.
– Да ладно!
– Поинтересуйся по свободе. Знаешь, что сделал король, увидев в пещере спящую красавицу?
– Поцеловал…
Итан фыркнул.
– Если бы. Более мерзкого действия трудно придумать, но ведь написано и прочитано миллионами взрослых и детей!
– Ладно, понял. Из-за разврата сказки не запретишь.
– Да, нужен другой подход. Кстати, уже запрещали многих писателей, и книги сжигали, и самих творцов.
– Это другая история. К чему ты завёл разговор о сказках?
– К тому, что наша миссия…
– Невыполнима?
– Как раз выполнима, если говорить о чисто техническом исполнении. Но уж очень напоминает подставу.
Тарас помолчал.
Вышли на край бочажины серо-жёлтого цвета от высохшей тины.
Пахнуло болотцем.
– Не веришь, что план сработает?
– Не верю.
– Почему? Шелест не давал повода усомниться в его честности.
– Дело не в полковнике.
– Слишком авантюрно?
– Слишком просто. В том смысле, что ударить мы ударим, но это, скорее всего, не остановит войну. Западные пастухи найдут другого идиота на смену Зе.
– Но ведь акцию просчитывали в РОКе… а там не дураки сидят недальновидные.
– Не сомневаюсь, наши офицеры действительно единственная справедливая сила в стране. Будем надеяться, что они всё предусмотрели. А с тобой я просто поделился эмоциями: на душе кошки скребут.
– Знаешь, братишка, мы согласились? Согласились! Отступать поздно. Поэтому будь что будет, а мы доделаем дело. А потом станет ясно, к чему это приведёт. Вот все СМИ кричат: судить надо мерзавца Зе, именно судить, казнить нельзя, чтоб прецедента не было. Сколько таких прецедентов было? Не счесть! А звери, мучающие людей и поубивавшие массу народа, продолжали потом комфортно жить в тюрьмах! Нет уж, такие, как Зе и эти уроды в Европе, заслуживают только смерти! Жить они не должны!
Тарас выдохся, смахнул со лба пот.
Итан, слушавший его, склонив голову к плечу, усмехнулся, положил руку на плечо:
– Согласен, братишка. Убийцы и мучители жить не должны! Я на твоей стороне.
Через пять минут они вернулись к самоходке.
Бойцы всё ещё рассматривали супермотоцикл, пробуя завести и активировать его узлы. Ларин сидел на месте водителя, крутил ручки. Байк взрёвывал. Над его передней торпедой вырос гнутый лист блистера, затем раскрылись створки модуля справа, и на боку торпеды встали рычаги, поддерживающие пулемёт «Печенег».
– Вот это аппарат! – мотнул головой восхищённый Солоухин.
Из люка самоходки показалась голова командира орудия.
– Товарищ капитан, получен приказ через три минуты открыть огонь по сброшенным координатам!
Сердце защемило. Тарас нехорошо подумал о Шелесте, почему тот позвонил только танкистам, а не предупредил его? Но в этот момент в ухе пиликнул наушник рации. Из шлема высунулся кустик антенны. Раздался голос полковника:
– Лобов, готовность три!
– Понял. Объект не поменялся?