Сараби удалось арендовать восемь и две трети акра бывшей «Сказочной страны» – с оговоркой, что аренда будет прервана с началом общественных работ. Начались они лишь в 1934 году при администрации Фиорелло Ла Гардии [46], а до этого остаток территории служил парковкой.
Инстинкт подлинного балаганщика подсказывал Сараби, что смертельный враг развлечений – скука, и потому он без устали искал новые механические аттракционы, новые зрелища, новые сенсации и потрясения. В тесном сотрудничестве с изобретателем Отто Данцикером, создателем «Дороги кошмаров», Сараби каждый сезон вводил минимум пять новых увеселений, демонтируя все, что не пользовались успехом. Из тринадцати новых аттракционов, представленных в «Эдеме» в следующие два сезона (1913 и 1914 гг.) перед сенсационным успехом 1915-го, одним из наиболее популярных стал «Шейкер» – трехсотфутовая ажурная чугунная колонна, внутри которой спиралью вились рельсы. По ним с устрашающей скоростью мчался вниз вагончик с десятком пассажиров: сквозь пол он врывался прямо в извилистый черный тоннель, который за одним углом внезапно озарялся светом, и открывалась кирпичная стена, куда вагон вот-вот должен был врезаться. В последнюю секунду в стене открывалась дверь; за ней рельсы утопали в озере (оптическая иллюзия, спроецированная наклонными зеркалами, отражавшими кинозапись ряби на озерной воде); на дне вагончик замедлялся и въезжал в тесную комнату, которая поднималась в воздух – то был гидравлический лифт, – и доставляла вагончик в тоннель; тот через внезапно появляющиеся двери выводил к солнечному выходу у подножия колонны. Данцикер создал и другие популярные аттракционы: «Неваляшка», «Паук», «Ух-Ох», «Прыг», «Машина-молния» и «Безумное колесо». Последнее представляло собой гигантский стальной горизонтальный круг диаметром более ста футов, громадной дрожащей монетой вращавшийся на штыре, с подвесными качающимися сиденьями на внутреннем и внешнем ободах. Еще Данцикер разработал особое чертово колесо, что медленно крутилось волчком, поворачиваясь вертикально, а на площадке второго уровня, на высоте около трехсот футов над землей разместил средних размеров американские горки, которые Сараби тут же объявил самыми высокими в мире американскими горками.
К концу третьего сезона выручка билетной кассы ясно показала, что «Эдем» достиг небывалого успеха и уже привлекает значительную часть посетителей «Скачек с препятствиями» и «Лунапарка ». Новые захватывающие аттракционы, привлекательность верхних уровней, восемнадцать сотен актеров, ощущение, что попал в такое место, какого больше нет на земле, однако обнадеживающе знакомое, – все это обещало триумфальное будущее. В Европе вспыхнула война – некоторые опасались, что развлекательный бизнес будет ею подорван, однако она стала лишь дополнительным стимулом к поиску удовольствий. Люди рассказывали о чудесах, которые готовятся на следующие сезоны, а один журналист со ссылкой на не вызывавшие доверия источники сообщил, что Сараби планирует представить совершенно новый тип аттракционов. На деле слух не подтвердился, поскольку Сараби и Данцикер планировали ряд изощренных механических устройств, не являвшихся однако новым словом техники; но в широком смысле слух оказался правдивым, ибо в последнюю неделю сезона 1914 года имел место незначительный эпизод, придавший развитию парка «Эдем» новое направление.
Рабочий по имени Эд О’Хирн, посланный в тоннель под «Шейкер» на обычную проверку рельсов, собрался вытереть грязь с лица и вытащил из кармана платок, уронив при этом десятицентовую монету, которая покатилась по наклонной утоптанной канаве вдоль рельсов.
О’Хирн собирался купить на эти десять центов хот-дог с горчицей и кислой капустой, а потому с фонариком поспешил за монетой. Он увидел, как десятицентовик остановился футах в пятнадцати ниже, но добравшись туда, обнаружил, что монета исчезла. О’Хирн опустился на колени, ладонью похлопал по земле и с удивлением почувствовал, что снизу подуло холодом. Опустив фонарь, О’Хирн увидел трещину длиной в пару футов и шириной в палец. Он бросил в трещину плоский камень и, прежде чем услышать слабый звук, успел досчитать до двадцати. Он немедленно вернулся наверх, доложил обо всем боссу, а тот сообщил Сараби.
Через час команда из трех инженеров обследовала щель и обнаружила, что далеко внизу под «Шейкером» имеется маленькая известняковая полость, не представляющая опасности для аттракциона или парка. Сараби, на этот раз переодетый инженером, погрузился в мрачные раздумья. Один из сотрудников попытался заверить, что парк в полной безопасности, а Сараби, говорят, ответил: «Теперь все ясно. Что скажете?»
Так родилась идея, которая привела к некому отклонению истории развлекательных парков с привычного пути – отклонение это может показаться сомнительным, однако игнорировать его невозможно. Всю осень и зиму разрабатывались грандиозные планы; в конторе на Набережном проспекте Сараби ежедневно совещался с Отто Данцикером, Отисом Стилуэллом и инженером Уильямом Энгельштейном. Проект развивался в обстановке характерной секретности; Сараби обладал поистине замечательной способностью добиваться от всех, с кем работал, неизменной лояльности. За две недели до открытия нового сезона в окнах ресторанов и дансингов, на заборах и телеграфных столбах, на гостиничных досках объявлений и на стенах купален появились чернокрасные плакаты, гласившие: «"НОВЫЙ ЭДЕМ": Не поверите, пока не увидите». В день открытия центральный вход оставался закрыт; с шестифутовой платформы зазывала с тростью и в котелке объявил, что парк откроется через неделю, 29 мая. Ходили слухи, что задержка – рекламный трюк ради сгущения таинственности, окружавшей парк; поговаривали о принципиально новых американских горках, о более захватывающей комнате смеха; а некоторые утверждали, что о задержке открытия с платформы между головами больших драконов у закрытого входа объявлял сам Сараби в котелке и с тростью.