— Мы предполагали такую вашу реакцию, товарищи и напечатали это сочинение на пишущей машинке. Сейчас Зоя разнесёт каждому из вас по экземпляру. Он нажал на кнопку вызова секретаря и тотчас дверь в кабинет открылась, впуская в кабинет молодую девушку со стопкой листов в руке.
Через минуту в кабинете снова установилась тишина. Ректор дал время всем прочитать только что услышанное сочинение, после чего спросил:
— Какие будут мнения, товарищи?
Зинаида Львовна, как школьница подняла руку. Ректор кивнул, давая ей слово.
— Я получила это сочинение на руки ещё вчера к вечеру и у меня было время подумать. И вот, что я надумала. Во-первых, мне осталось непонятным, кто автор текста песни. Ссылка на мифического мальчика из художественной самодеятельности, не выдерживает никакой критики. Посудите сами, если бы мы с вами хотя бы один раз услышали такую песню по радио, разве мы могли её забыть? Ответ однозначный — нет. Такую песню забыть невозможно. Я бы первая написала письмо на радио с просьбой повторить её. Такую песню, наверное, включили бы во все праздничные концерты, посвящённые войне. Если бы она была известна ещё три года тому назад, то сейчас её знали бы все, и она каждый день звучала бы по радио наряду с другими нашими фронтовыми песнями. Поэтому, я не верю автору сочинения насчёт сроков появления этой песни. С другой стороны, мальчик, какой бы он талантливый не был не мог быть автором этой песни, значит, если он был, то он сам в свою очередь где-то услышал её. Но, я на сто процентов уверена, что на радио она не звучала. И что тогда остаётся?
Зинаида Львовна обвела всех присутствующих вопрошающим взором, и увидев в глазах неподдельный интерес, продолжила:
— Остаётся вариант, что автором песни является автор этого сочинения.
Зинаида Львовна легонько пристукнула ладошкой по листочкам, лежавшим перед ней на столе.
— И я охотно допускаю, что автором песни вполне могла быть 17-тилетняя девушка, сирота, хлебнувшая горя в начале войны и потерявшая родителей, воспитывавшаяся в детском доме. И, если это так, тут и обсуждать нечего, я думаю, никто из нас не откажется от такой студентки.
— Но, ведь она отказалась от авторства, — возразил кто-то из присутствующих.
— Хорошо, рассмотрим и этот вариант. Допустим, что она действительно где-то услышала эту песню и запомнила её. Допустим. Обратим внимание на то, как умело она обыграла её текст в своём сочинении, связав со своей, пока ещё короткой жизнью. Как она отождествила себя с персонажем из песни. Можно сказать, пропустила её через сердце, соединила со своими девичьими мечтами и ожиданиями. Честно скажу, я вчера даже всплакнула. Я голосую за оценку пять. И высказываю просьбу к председателю приёмной комиссии: нельзя ли приоткрыть завесу тайны и сообщить хотя бы сколько баллов набрала эта девочка на предыдущих экзаменах, действительно ли она является сиротой и, следовательно, имеет льготу при поступлении.
Зинаида Львовна закончила говорить и откинулась на спинку стула. Тут же взметнулись вверх ещё несколько рук, просящих слова.
Обсуждение длилось около часа. С пятнадцатиминутной речью выступил парторг института, товарищ Черепков, который отметив идеологически выдержанный стиль сочинения, поддержал его автора. Заметив, что народ стал повторяться, ректор взял заключительное слово:
— Ну, что ж, уже можно подвести некоторые итоги нашего совещания. Мы все видели и слышали, что большинству из нас сочинение понравилось. Да, все согласны с тем, что оно нестандартное, а, следовательно, его автор сам является нестандартным человеком, с нестандартным мышлением, что, как вы все прекрасно знаете, весьма ценится в науке. Открытия в науке, товарищи, чаще делаются нестандартными людьми, в том числе и в медицине. Но, все же, наше мнение — это мнение дилетантов. А мнение предметной комиссии есть мнение специалистов. Но, поскольку наша предметная комиссия не смогла прийти к соглашению, то я позволил себе обратиться к предметной комиссии по русскому языку и литературе, работающей в эти дни в механическом институте. Возглавляет эту комиссию тоже профессор, только Казанского университета, Оболенцев Фёдор Максимович.
— А это допускается правилами? — спросил кто-то с места, воспользовавшись небольшой заминкой ректора.
— Мы обратились к нему официально с просьбой выступить в роли эксперта и высказать своё мнение, ответив на один единственный вопрос: «Считают ли они что тема сочинения раскрыта или нет?» Ну, и как-то обосновать свой вывод. Это, кстати, одна из причин, почему мы собрались так поздно. Мы должны были дать время товарищу Оболенцеву и его комиссии. Утром мы отправили в механический институт сочинение нашей абитуриентки, и к 15–00 нам доставили ответ. Вот он, в пакете. С вашего разрешения я сейчас вскрою его и зачитаю.