В общем закончился этот визит для Саши очень приятно. Любовницей она оказалась опытной и сумела доставить Саше немало удовольствия. Прощаясь, она заявила ему:
— Когда тебе, Сашенька, надоедят эти молоденькие вертихвостки, которые только и думают о замужестве и как бы затащить в постель потенциального жениха, вспомни обо мне. Я ни на что не претендую. А ты молодой, у тебя пербутатный период, тебе разрядка нужна.
— Пубертатный.
— Что?
— Период говорю, пубертатный, ты немножко неправильно произносишь это слово.
Когда-то у них с Илоной был договор о нейтралитете. Но тогда, она заглядывалась на его отца, и Саша мягко и настойчиво её отшил. А на самого Сашу она до сих пор видов не имела. А тут такая атака, такой натиск и Саша не устоял.
Оказывается, у неё есть своя комната отдыха (впоследствии их будут называть комнатами релаксации), крохотная каморка, куда можно попасть прямо из приёмной, где у неё было рабочее место.
«Хорошо устроилась, девушка», — ещё будучи там подумал Саша. В перерыве между любовными утехами он проверил Илону на предмет заболеваний, которых у неё не было и поправил её здоровье с помощью НУМИ-1 (новая универсальная магема исцеления, номер один) с блоком управления, позволяющая задавать параметры исцеления, особенно косметического характера. Зубки ей тоже поправил. Потом спросил:
— Илона, а ты почему замуж не выходишь?
— Очень высокая конкуренция, Сашенька. Мужички, они молоденьких любят, а я уже старая.
— А потенциального жениха у тебя нет?
— Увы, Сашенька, нет.
Саша взял себе на заметку поработать с её внешностью.
— А с какой целью интересуешься, Сашенька?
— Хочу помочь тебе, Илона. Буду работать над этим вопросом.
— А я все хотела спросить тебя, Сашенька, и всё что-то стеснялась. Про тебя по городу слухи какие-то странные бродят. Говорят, ты наложением рук лечишь?
— Илона, ты здорова как не знаю кто, на тебе пахать можно.
— Паши, Сашенька, паши, тебе можно.
Вот в этом месте своих воспоминаний Саша и покраснел. А разговор тогда пришлось перенести все-таки на дом. И он состоялся.
— Как ты смотришь на то, чтобы написать пьесу? — спросил Саша отца. — Да будет тебе известно, что драматурги самые богатые люди среди пишущей братии. Если пьесу ставят центральные театры, то потом она идёт по всем театрам страны. И с каждого спектакля автору капает денежка, превращаясь в хороший полноводный ручей, причём заметь, не пересыхающий.
— И в кого ты у меня такой умный? — вздохнул Андрей.
— Говорят ещё так, — сказал Саша, подняв назидательно указательный палец: — Если ты такой умный, то почему такой бедный.
— Хорошая фраза, никогда такой не слышал.
— Дарю, — отмахнулся Саша, — так как насчёт пьесы?
— Так ведь я не отказываюсь. Подари мне сюжет, и я сразу засяду работать.
— Папа, а твоя жизнь — это что, не сюжет для пьесы.
— О чём ты говоришь, сынок?
— Хорошо, послушай меня, только не перебивай. Итак, ты возвращаешься домой после войны и обнаруживаешь, что родная мать выставила твою жену с маленьким сыном на улицу, потому что ты заболел туберкулёзом и поэтому вся твоя семья вместе с тобой становятся потенциально опасными для окружающих. И тогда ты уходишь из родительского дома, хлопнув дверью и сказав напоследок, что матери у тебя больше нет. А ведь она боялась не только за своё здоровье, но и за здоровье твоих младших сестёр и братьев. Чем не завязка для сюжета?
— Ну, хорошо, — ответил отец, — завязка есть. А сам сюжет?
— Сам сюжет держится на метании главного героя между матерью и женой. Он любит их обеих. И страдает. Потом свершается чудо и ты, точнее, главный герой (все же отождествлять себя с главным героем не стоит, я думаю) излечивается, то ли благодаря усилиям врачей, то ли наоборот, вопреки им, и он едет к матери мириться. Семья воссоединяется, мир, дружба, жвачка.
— Что? Что ты опять там придумал? Какая жвачка?
— Извини, пап, я сам не понимаю откуда они берутся у меня, словечки эти всякие. Не обращай внимания. Так вот, семья воссоединяется, все счастливы, но через год заболевают туберкулёзом отец главного героя и его младшая сестрёнка, и мать главного героя обвиняет его в этом, проклинает и опять разрывает все отношения.
Андрей с тревогой смотрит на сына и говорит:
— Санек, ты сейчас фантазируешь, ведь да?
— Ну, конечно, папа, ты чего. В нашей семье и семьях наших родственников никто больше никогда болеть не будет.