- Но откуда тогда исходит опасность, о которой она говорила?
Эрнест пожал плечами.
- Вероятно дело в ней самой - что-то внутри терзает ее, а она в свою очередь терзает нас, - он замолчал на мгновение, а потом добавил. - По-моему, она действительно кажется тебе несколько странной, но такой она и была всегда, сколько я ее помню. В следующий свой приезд ты этого просто не заметишь.
Клодетта поглядела на мужа и наконец произнесла:
- Эрнест, мне не нравится этот дом.
- Чепуха, дорогая. - Эрнест приподнялся со стула, но Клодетта остановила его.
- Послушай, Эрнест. Я совершенно отчетливо помнила, что тетушка Мэри запретила раздвигать шторы, но у меня было такое чувство, что я должна это сделать. Я не хотела, но что-то заставило меня, - голос ее дрожал.
- Но, Кладетта, - спросил Эрнест несколько озабоченно, почему ты раньше мне об этом не сказала?
Она пожала плечами.
- Тетушка могла подумать, что я ищу отговорку.
- Ну, ничего серьезного нет. Ты немного переволновалась, а тебе это вредно. Забудь о случившемся. Думай о чем-нибудь другом. Пойдем послушаем радио.
Они поднялись и вместе направились в гостиную. У двери они столкнулись с Генри. Он отступил немного в сторону и сказал:
- Уж я-то должен был знать, что мы здесь окажемся отрезанными от внешнего мира, - и прежде чем Клодетта успела возразить что-либо, добавил. - Хорошо-хорошо, еще только окажемся. Начинается ветер, идет снег, а я знаю, что это значит.
Генри пропустил Клодетту с мужем в гостиную, а сам направился в пустынную столовую. Там он на мгновение остановился и посмотрел на длиннющий стол. Затем, обогнув его, он подошел к стеклянным дверям, раздвинул шторы и, щурясь, уставился в темноту. Эрнест увидел его стоящим у окна и крикнул из гостиной:
- Генри, тетушка Мэри не любит, когда там раздвигают шторы!
Генри, обернувшись, ответил:
- Ну, она пусть и дальше боится, а я рискну.
Клодетта, всматриваясь в ночь поверх головы Генри вдруг воскликнула:
- Посмотрите, там кто-то есть!
Бросив быстрый взгляд через стекло, Генри сказал:
- Нет там никого: это снег, а ветер гоняет его туда-сюда.
Задернув шторы, Генри отошел в сторону.
Клодетта заметила неуверенно:
- Но я могу поклясться, что видела, как кто-то прошел мимо.
- Тебе это могло показаться с того места, где ты стоишь, - предположил Генри. - Но я лично считаю, что на тебя слишком подействовали чудачества тетушки Мэри.
При этих словах Эрнест сделал резкий жест, и Клодетта оставила замечание без ответа. Клодетта продолжала сидеть, вперившись неподвижным взглядом во все еще колыхавшиеся шторы на стеклянных дверях. Некоторое время спустя она поднялась и вышла из гостиной, прошла вниз по длинному коридору в восточное крыло дома, нашла комнату тетушки Мэри и осторожно постучала в дверь.
- Войдите, - послышался голос старухи.
Клодетта открыла дверь и вошла в комнату. Тетушка Мэри сидела в ночной сорочке, а ее непременные атрибуты в виде лорнета и трости покоились на бюро и в углу соответственно. Выглядела она на удивление добродушной, в чем Клодетта сразу созналась самой себе.
- Хм, а ты думала, я переодетое чудовище, не правда ли? спросила старуха, улыбаясь, что не было на нее похоже. - На самом деле я не чудовище, как ты убедилась, да к тому же сама, вроде бы, побаиваюсь окон на западной стороне.
- Я хотела вам кое-что сказать об этих окнах, - начала Клодетта и вдруг замолкла.
Молодой женщине стало не по себе от странного выражения, появившегося на лице старухи: оно отражало не гнев или неудовольствие, а затаенную мучительную неизвестность. Что ж, старуха испугалась!
- Ну и? - быстро спросила старуха.
- Я на какое-то мгновение посмотрела в окно, и мне показалось, что снаружи кто-то есть.
- Вот именно, показалось, Клодетта, у тебя играет воображение. А может быть, все дело в метели.
- Играет воображение? Допускаю. Но метели не было: ветер задул позднее.
- Я сама так часто обманываюсь, дорогуша. Иногда я утром выходила посмотреть, нет ли следов, и никогда их не находила. Хоть у нас и есть телефоны и радиоприемники, все же начинается метель, и к нам попасть практически невозможно. Ближайший сосед живет у подножия длинного покатого склона, а это три мили отсюда, да к тому же на всем пути леса. Ближайшая дорога проходит там же.
- Но я видела так отчетливо. Могу поклясться.
- Может быть, утром выйдешь посмотреть? - резко спросила старуха.
- Вот еще.
- Значит, ты ничего не видела?! - Это был наполовину вопрос, наполовину приказ.
- Тетушка, ну зачем вы все усложняете, - заметила Клодетта.
- Так ты видела или не видела?
- Не видела, тетушка Мэри.
- Очень хорошо. А сейчас может поговорим о чем-нибудь более приятном?
- Ну, конечно... Извините, тетушка. Я не знала, что там погиб дед Эрнеста.
- Хм, он тебе все-таки рассказал, да?
- Да, Эрнест сказал, что именно по этой причине вы не любите видеть холм после заката солнца; что вы не любите, когда вам напоминают об этом.
Старуха взглянула на Клодетту - лицо ее ничего не выражало.
- Бог даст, Эрнест так никогда и не узнает, насколько он был близок к истине.
- Что вы этим хотите сказать, тетушка Мэри?
- Ничего, что тебе следовало бы знать, дорогуша, - она снова улыбнулась, и лицо ее стало менее суровым. - А сейчас, Клодетта, тебе, пожалуй, лучше уйти: я устала.
Клодетта послушно поднялась и направилась к двери. У двери старуха остановила ее, спросив:
- Как погода?
- Идет снег, по словам Генри, сильный ветер, и дует ветер.