днем и ночью. Почему же когда он мне так нужен, его нет? Хотя если с другой стороны
посмотреть, у брата и так полно проблем, может у него очередной момент затяжной
депрессии. Хорошо, но какое тогда оправдание я смогу придумать для родителей? Ведь я
же их сын, какой бы ни был, я их родная кровь, но им не важно, где я и с кем пропадаю.
Почему я не появляюсь уже неделю и не даю о себе никаких вестей?
В голове опять появились вопросы, которые не первый день меня беспокоили:
Почему сейчас на шестой день моего нахождения в отеле родители не могут просто взять
и позвонить мне? Просто позвонить и спросить у своего сына как у него дела? Неужели я
им был не нужен? Неужели они настолько обиженны, что я сорвал свою свадьбу, что
готовы отречься от меня? Но, к сожалению, ни на одни эти вопросы у меня не было
ответов.
Я неожиданно вспомнил, как я когда-то обижал людей. У меня возникло мнение,
по-поводу того, что я испытывал, а вернее это было одиночество, которое тяготело надо
мной – это просто наказание за все издевательства над людьми. Отель меня наказывал,
еще недавно он меня менял, а теперь наказывал. Сильно, больно и жестоко.
Я несколько раз поднимался с кровати подходил к комоду и думал собрать вещи, я
не знал, в какое время я должен был завтра покинуть отель? Что если работники придут
неожиданно постучаться в дверь и дадут мне всего только пять минут на сборы. А если я
не успею, то сразу же окажусь на улице без теплой одежды и возможности вернуться
обратно, чтобы собрать все необходимое.
Я решил найти билет, в котором может быть указана время вылета. Попутно
успокаивал себя, что меня не будут выгонять раньше этого времени. Билет лежал в
спортивной сумке в одном из боковых карманов, я его не аккуратно сложил, в результате
чего он смялся, но не сильно при этом испортился.
На билете было время час дня. Я примерно посчитал, и у меня получилось, что
улетать из аэропорта буду примерно в восемь вечера. Что же я уезжал завтра поздно
вечером, поэтому до этого времени мог спокойно насладиться еще раз прекрасной
выпечкой моей соседки, возможно, скатиться с горы, погулять по парку и благополучно
уехать из этого места, которое изменило меня. Хотя это было возможным, если мне не
нужно будет до обеда сдать свой ключ, а потом оставшееся время сидеть в аэропорту и
ждать, когда я смогу, наконец, полететь в свою страну. Конечно, нежели надумывать себе
что-то или гадать, мне было бы проще сходить до администрации и спросить когда нужно
будет сдать все вещи и покинуть это место.
Свой шестой день, после обеда я провел, практически так же как все дни до этого,
лежа на кровати, изредка вставая, по-своим делам. В голове крутились все те же мысли и
вопросы, которые я не мог решить, почему я так одинок, как начать разговор с самой
прекрасной девушкой, что живет напротив моей комнаты. И когда мне завтра выехать…
Когда уже наступили сумерки, или на улице началась вьюга, мне лежа на кровати
было не понятно, комната девушки открылась она громко вышла в коридор и пошла на
первый этаж. Услышав это, я быстро поднялся с кровати и спустился вслед за ней. Она
стояла на кухне и собиралась вскипятить воду в чайнике. На ней было надето тоже, что и в
обед, разве что только волосы собранны в пучок на затылке. Я, молча, прошел к стулу, на
котором сидел сегодня, в обед, и сел так же спиной к лестнице. Увидев меня, девушка
немного смутилась, прошла к холодильнику и по-очереди стала доставать и ставить на
стол тарелки, на которых было уже все нарезано, еще с обеда.
Когда все необходимое для ужина уже стояло на столе, девушка с красными
волосами, села напротив меня и взяла булочку, которую испекла сама, этим действием
показав, что начала ужинать. Я последовал её примеру. Вскоре закипел чайник, громко, на
всю комнату, издавая свист, девушка поднялась со стула, нашла в кухонном шкафу две
чашки и налила нам кофе.
Мы ели так же, как и в обед, молча, она смотрела на стол, не поднимая глаза на
меня, я смотрел на нее, желая уже, чтобы разговор начал кто-то кроме меня, поскольку я
не мог. Мне было страшно испортить в тот момент всю, романтику между нами, поэтому я
только смотрел на девушку, которая мне нравилась, и ел её выпечку, а дальше было уже
простое и привычное действие. Мы, так же как и на обед выпили всю горячую воду в
чайнике, а когда она закончилась, я поднялся, помыл кружки и некоторые освободившиеся
тарелки, а девушка с красными волосами убрала все со стола в холодильник. Вернее
убрала она то, что осталось от нашего ужина. Сейчас мы съели почти все, на утро завтрак