Нога – не спина, всяко лучше. По крайней мере, дело не пахло параличом, это я видел своими глазами. Серёга осторожно откапывался, скидывая с себя поломанные ветки. Правда, шевелил он при этом только руками, ноги по-прежнему находились где-то под рыхлым снегом, так что оценить, что с ним случилось, было пока нельзя.
Сев прямо на снег, я достал пачку сигарет, и поспешно закурил, наплевав на одышку и распаренное тело. Сейчас это было уже не важно.
– Тебя как-то вытащить надо, – сказал я сделав несколько затяжек.
– Знаю, что надо. Я ногой двинуть не могу! Боль такая, как будто в капкан попал.
– Замёрзнешь, – мрачно напомнил я очевидную вещь, но Серёга только нервно отмахнулся, сжав зубы.
Сидели мы так несколько минут. Оба поняли, что чем дальше тянем – тем хуже становится. Покуда Серый сидел по пояс в яме, понять, что с ним произошло, мы никак не могли. К тому же, у него попросту начала отмерзать задница. Полчаса-час такого сидения и всё, нахер яйца.
Решено было вытаскивать его, наплевав на боль. Даже если там перелом, нужно сначала его увидеть, а потом уже фиксировать. Иного пути у нас не было, потому, раскидав снег и примяв ветки кустарника, я взял друга под руки и начал вытягивать. Серёга орал криком. Натурально, как только в фильмах ужасов орут. Хотя нет, гораздо страшнее. В фильмах орёт актер, который изображает, что увидел перед собой очередную «нёх». А здесь орал мой друг, которого я вытягивал из провала, в то время, как он бессильно загребал руками снег, запрокинув голову в каком-то диком воющем крике.
Ногу, вытаскивая, я ему, конечно, сместил. Когда я наконец уложил его на снег, из глаз взрослого, двадцатилетнего парня, натурально ручьём текли слезы. Впрочем, он не плакал, и не впал в истерику. Такое ощущение, что они текли как-то непроизвольно, в то время, как Серёга, стиснув зубы, молча и сосредоточенно дышал, глядя куда-то перед собой.
– Серый, ты как? – задал я абсолютно идиотский вопрос, присаживаясь рядом.
– Хуёво, Сань, – Серёга ответил вполне серьёзно, не став язвить по поводу тупых вопросов – не та ситуация, – Что там?
– Да вот, как раз таки хуёво.
Другого слова просто в голову не лезло. Правая нога Серёги в колене болталась, будто из неё выбили сустав. При малейшем движении она изменяла положение, как если бы крепилась на одних мышцах.
– Тебе нужно шину наложить. Бинт у нас есть. Есть анальгин, есть твой коньяк. Сейчас соорудим тебе лубок, и будем думать, что делать дальше…
– Сань… ты же понимаешь, что я не дойду? – как-то очень мрачно и безысходно спросил Серёга, так что от этого вопроса я похолодел во второй раз.
– От нас до станции меньше двух дней пути. Сделаем тебе сани из еловых лап, буду тебя тащить, каждые несколько часов – привал, костёр, чтобы согреться. Дойдём до станции, там поезд, в поезде уже в обяз окажут помощь. А там до ближайшего города и в травму. Пару дней потерпеть, и всё… Палата, гипс, сестричка. Да и я с тобой останусь, пока тебя нельзя будет в Москву забрать.
Я старался говорить как можно более бодро, чтобы у друга не осталось и тени сомнения в том, что всё будет так. Двое в панике, в зимнем лесу – это можно было бы сразу застрелиться. Впрочем, ружья у нас не было, так что выход оставался только один – добраться до поезда.
– Спасибо, – Серёга кивнул, по прежнему мрачно, постаравшись выдавить из себя улыбку.
Я же, не став терять лишних секунд, поспешил обыскать место вокруг нас, чтобы раздобыть пару подходящих палок.
Немного погодя лубок уже был готов. Попутно я скормил Серёге две таблетки анальгина, и влил в него изрядную порцию коньяка. Помогало это слабо, но хоть так. Другого ничего у нас всё равно с собой не было.
Соорудив из широких еловых ветвей, связанных верёвкой, подобие санок, я осторожно уложил на них друга. Не смотря на боль, он к этому времени немного приободрился. То ли мой план, то ли коньяк, помогли ему справится с нахлынувшей паникой, но он даже пытался улыбаться, и помогал мне руками его перетаскивать. Конечно, наложенная на ногу тугая шина, значительно улучшила его состояние. Колено больше не гнулось под непонятными углами, ступня не сдвигалась от малейшего движения, так что, в таком положении вполне можно было двигаться. Ну, мне можно было двигаться. Серёге же только осталось лежать на импровизированных санях.
«Выход двести пять», – напомнил я себе, ориентируясь по компасу. Опыта в этом деле у меня было значительно меньше, но, так как движение по азимуту мы изучали ещё в школе на уроках ОБЖ, я не сомневался, что справлюсь. Настраиваешь компас, выбираешь ориентир и вперёд. Достиг точки – сверяешь направление, выбираешь новый ориентир, и идёшь дальше. Конечно, всегда есть вероятность определённого промаха, но учитывая, что нашей конечной точной была железнодорожная линия, чтобы промахнуться мимо неё, нужно было очень постараться.