- Как ты смотришь на то, чтобы исправить мой год рождения в свидетельстве о рождении? Исправить последнюю цифру на 0. Я могу сделать это очень аккуратно, никто даже не заподозрит.
- А зачем тебе это надо? – спросил Сашу отец. – Сейчас ты развиваешься несколько быстрее своих сверстников, но может получиться так, что в дальнейшем это опережение сойдет на нет и тогда вернуть все обратно будет сложнее, а так у тебя будет фора, которую при нужде ты сможешь использовать. А документы подделывать, во-первых, это уголовно наказуемо, а во-вторых, свидетельство о рождении понадобится тебе только тогда, когда ты паспорт получать будешь. А до этого еще много времени. Не торопись, Санёк.
Саша подумал и согласился с отцом. Спешить не стоило.
С летней сессии Андрей вернулся в субботу, 23 июня и привез с собой справку о переводе на 4-й курс. Князев слово свое сдержал и отцу с 1 июля 1951 года увеличили зарплату до 900 рублей в месяц. Очень неплохая зарплата по тем временам.
В субботу, 30 июня Ерофей Данилович с утра вызвал Андрея к себе, в кабинет и сообщил ему эту новость, после чего добавив:
- Через год окончишь 4-й курс, тогда у тебя будет незаконченное высшее образование, и я смогу увеличить тебе зарплату еще на 25%.
- Это я уже знаю, недавно ознакомился тут у вас кое с какими документами, - ответил Андрей. – А за знание иностранного языка нельзя доплату у вас получить?
- Если ты ознакомился у нас с кое-какими документами, как ты говоришь, то должен знать, что это касается только научных сотрудников. Ты говорил, что во время войны окончил курсы переводчиков? Расскажи подробнее об этом и какие документы у тебя есть.
- Меня в армию призвали перед самой войной, в марте сорок первого. И в это же время в военкомат пришел запрос на набор группы призывников со средним образованием, изучавшим в школе английский язык и с пятеркой в аттестате по нему. С целью дальнейшего обучения на курсах военных переводчиков. Я по этим параметрам подошел. Потом курсы в Москве и как раз в ноябрьские праздники нас выпустили и всем выпуском отправили на защиту столицы. А потом про меня никто и не вспоминал до сорок четвертого, пока союзники второй фронт не открыли. Там уж я сам о себе напомнил, что кроме немецкого я еще и английский знаю. Потом были встречи с американцами, там я уже официально переводчиком был. Помню забавный случай был. Как-то раз, уже после окончания официальной встречи, американский генерал спрашивает нашего, кивая на мои ордена:
- Где это интересно ваши переводчики боевые ордена получают?
Тут мой генерал и говорит мне:
- Отвечай, раз генерал спрашивает.
Ну, я и отвечаю, показываю по порядку:
- Орден Славы 3-й степени я получил за немецкого майора из штаба армии. Его мы в плен взяли, когда он с утречка на крылечко выбежал по нужде малой. Я тогда в дивизионной разведке служил. Орден Славы 2-й степени я получил по совокупности за важную информацию, добытую в ходе разведки. Это я уже в армейской разведке был. Кстати, тогда мне действительно знание иностранного языка пригодилось, правда немецкого, а не английского. Орден Отечественной войны 2-й степени я за пленение одного генерала получил. Правда, генерал оказался не боевой, а по части снабжения, и мало чего знал. Медаль «За оборону Москвы» получил совсем недавно, понятно за что. Далее, «За боевые заслуги» дали за удачную разведку. Хорошо тогда сходили. Тихо пришли, тихо разузнали, что хотели и тихо ушли. Медаль «За отвагу» нам всем тогда дали, мы возвращались домой и на выходе приняли неравный бой. Мне повезло, я уцелел.
- Ну, а генерал что?
- Который? Наш или американец?
- Оба.
- Наш спокойно все воспринял, потому что ничего не понял. Отвечал-то я на английском. А вот американец был впечатлен. Даже извинился. А наш потом тоже спрашивал, что я американцу говорил. Я повторил, мне нетрудно.
- А инвалидность ты за что получил? За ранение?
- Стыдно даже вспоминать, по глупости своей великой. Дело было в апреле сорок пятого. Я ехал по железной дороге и отстал от поезда. Уж лучше бы я отстал, - с горечью произнес Андрей. – Я налегке выскочил на станции в буфет, а когда возвращался, то увидел, что мой поезд набирает ход. Все бросил и успел на последнюю подножку последнего вагона. До следующей станции час или полтора я на этой подножке провисел, ну и простудился, конечно. А вскоре после Победы у меня обнаружили туберкулез в открытой форме и списали меня вчистую. Отправили лечиться в санаторий в Ялте. Подлечили там меня и посоветовали года два пожить на море. Ну, а тут набор в стюарды на теплоход «Грузия» подвернулся. Там требовалось знание иностранных языков, я и пошел. Вот там у меня обширная практика была, почитай каждый день с иностранцами общался. Вот только документов у меня, увы, Ерофей Данилович, не осталось.
- А в первом отделе ты о своих контактах с иностранцами говорил? – спросил Андрея директор.
- Естественно, Ерофей Данилович.
- Тогда почему я об этом узнаю от тебя?
- Вопрос не ко мне, Ерофей Данилович.
- Да, Андрей, в очередной раз ты меня удивил. Вот что сделаем. Я в нашем пединституте устрою тебе экзамен по английскому языку. Разговорная практика, грамматика, письмо, перевод письменных текстов, перевод на слух в режиме текущего времени в обе стороны, то есть с английского на русский и обратно. В любом случае у тебя появится официальное удостоверение переводчика, а уж я на основании этого документа оформлю тебя на полставки в отдел переводов. Сильно они тебя загружать не будут, да и на дом переводы можно будет брать.
Директор замолчал, о чем задумался и сказал:
- А если ты, Андрей, как и обещал Маргарите Тукташовне, выучишь наш национальный язык мугров, ты здесь у нас можешь такую карьеру сделать. Может быть ты переведешься из Казанского университета в наш педагогический институт на филологический факультет? Ты подумай об этом.
Директор встал (они были в его кабинете) и прошелся вдоль стола, за которым сидел Андрей.
- А пока оставим эту тему и перейдем к следующей. Я, как и обещал, переговорил в министерстве образования кое с кем насчет твоей супруги. Обещали помочь. Но ты останешься этому человеку должен.
- Сделаю все, что будет в моих силах, - ответил Андрей.
- Вот тебе карточка, тут написано, как его зовут и номер телефона. Позвонишь, представишься и скажешь, что ты от меня. Дальше договаривайся сам.
- Спасибо большое, Ерофей Данилович. Вам я тоже останусь должен.
- Ты, Андрей, главное работай. Вот, как ты работал первые полгода, так и продолжай. А за мной не заржавеет. Переходим к моему третьему обещанию.
У Андрея ёкнуло сердце:
- Неужели жилье дадут? – подумал он и затаил дыхание.
Ерофей Данилович прошел к столу, выдвинул ящик стола, достал связку ключей и протянул Андрею:
- Руководством института, профкомом и его партийной ячейкой принято решение о выделении тебе, Андрей Григорьевич, жилья. Две комнаты в коммуналке, здесь недалеко, дом на улице Пушкинской. От нас десять минут пешком. Комнаты должны освободить к 8 июля. Ты сходи, поговори с прежними хозяевами, может раньше освободят. Там семья жила из четырех человек, муж с женой и двое детей. Муж пошел на повышение, и ему выделили отдельную квартиру. Тут же где-то, недалеко. Ты поспрошай его, может поможешь ему чем, а он комнаты раньше освободит.
Директор, порылся в бумагах на своем столе и протянул ему бумагу:
- Вот держи, это ордер на заселение. Проверь, правильно ли записали фамилии и имена членов твоей семьи. Все правильно?
Андрей кивнул, изо всех сил стараясь держать в узде свои эмоции. Ему хотелось кричать и прыгать от радости. Директор сел на свое место и сказал: