- Зачем тянуть за собой груз прошлых переживаний, встреч и расставаний? – думал он. - Никаких знаний эти воспоминания с собой не несут. Они только мешают жить и мешают принимать нужные решения. Поменьше эмоций, побольше холодного рассудка и точных расчетов.
Вот зачем он вообще разговаривал с этим человеком? Нужно было усыпить его и начать подготовку к захвату тела. Все это произошло из-за ненужных эмоций, понятий морального, этического плана, типа «что такое хорошо, и что такое плохо».
Пока он занимался перекачкой памяти, одновременно с этим произошла инициация его тела. Да, Жерар уже называл про себя этого Александра своим телом, не воспринимая его как отдельную личность. Тем более, что в его память было закачено уже первые полторы сотни лет его жизни. Самые важные годы становления его как мага, годы учения и познавания окружающего мира, годы формирования его как личности и как мага исследователя.
Жерар, не прерывая копирования своей памяти своему будущему телу, начал первоначальную прокачку магических каналов – первое, что необходимо сделать после инициации. Увлеченный и захваченный целиком этой работой, он расслабился и не смог вовремя отреагировать на случившееся.
А случилось следующее. За окнами, в давно наступившей темноте ночного города, вдруг на миг стало светло, как днем. За вспышкой света последовала звуковая волна взрыва, больно ударившая его по барабанным перепонкам и практически одновременно с этим пол под ногами, дрогнул, наклонился и поехал вниз. Диван с его реципиентом тоже заскользил в сторону окна. Стены комнаты на глазах разъезжались по сторонам, а сверху на него повалился потолок. Затем плита перекрытия, составлявшая ранее потолок комнаты, за что-то зацепилась и ее движение замедлилось, но не прекратилось. Еще несколько секунд и она рухнет прямо на него. Только тут Жерар пришел в себя и начал действовать. Он скастовал заклинание пространственного переноса и бросился прямо на тело Александра и, схватив его, приготовился к встрече с жестким земляным полом в портальной комнате подвала своего дома на своей родной планете. Однако вместо этого его сознание погасло, а его тело вместе с телом Александра Андреевича рухнуло вниз, в мешанину камня и бетонных плит, со всем тем, что сопровождает рухнувший пролет панельного дома, в одной из квартир которого происходит взрыв бытового газа.
Заклинанием пространственного переноса Жерар уже давно не пользовался, так как портал был намного более комфортным способом перемещения и последние несколько сот лет он использовал именно портальный переход. Но в данном случае он принял абсолютно правильное решение, ибо создавать портал было уже поздно. Другой разговор, что подкачало исполнение пространственного переноса. Нет, многолетнее отсутствие практики плетения этого заклинания в этот критический момент, когда заклинание кастуется на автомате, практически без участия сознания, не отразилось на его выполнении. Просто маг забыл, что он находится не в своем мире и для его работы в чужом мире необходимо в плетение внести небольшое изменение.
Отсутствие этого изменения в плетении заклинания привело к необратимым последствиям. Вместо того, чтобы перенести физические тела, заклинание перенесло их сознания. А так как запасных тел для их сущностей не было, то заклинание перенесло сознание Александра в его детское тело, совершив при этом пространственно-временной перенос. Куда при этом исчезло сознание мага осталось тайной этого мироздания. Впрочем, размышляя об этом впоследствии, Александр склонялся к тому, что сознание мага перешло в его тело и тут же погибло вместе с ним.
Александр Андреевич открыл глаза. Вокруг было темно, ни лучика света. Опять он заснул на закате солнца. Знает, что это вредно, но не может удержаться. Что поделать, старость не в радость. Правда, что-то есть странное в его пробуждении. Обычно, просыпаясь даже ночью он всегда что-нибудь да видел. Блики на стене от проходящего рядом с домом транспорта, бледный свет от стоящего на тумбочке электронного будильника, красный ночной огонек настенного включателя потолочного светильника.
- Значит я не дома, - сделал он вывод. - А где? И кто я?
Тут он вспомнил, что совсем недавно он задавал уже себе эти вопросы. Состояние дежавю, вот как это называется. Ему было тепло, уютно, тишина стояла такая, что уши улавливали даже повизгивание какой-то приблудной собаки, раздававшееся издалека. Александру было хорошо, и он решил, что грех не использовать такие редкие минуты и вскоре он снова крепко спал.
На этот раз Александр Андреевич проснулся не сам. Его самым беспардонным образом будили, тряся за плечо и приговаривая:
- Вставай, засоня. Санёк, Сашенька, просыпайся, открывай глазки.
Александр Андреевич открыл глаза и увидел свою маму, сидевшую сбоку на его кровати и будившую его. Он сразу ее узнал, несмотря на то, что здесь и сейчас она была молодая, пышущая здоровьем и красотой. Александр Андреевич смотрел на нее и счастливо улыбался. Он не воспринимал происходящее, как реальность, скорее, как продолжение сна. Ему было так хорошо, что он опять закрыл глаза, чтобы запечатлеть только что виденную картину в своей памяти – его мама, молодая, красивая, в домашнем халате, непричесанная, но с капельками воды застрявшими кое-где на красивых бровях после утреннего умывания, ласково смотрит на него своими зелеными глазами и вновь повторяет, теперь уже с сердитыми нотками в голосе:
- Да проснешься ты сегодня, в конце концов, или нет. Ну-ка, быстро вставай.
Она потащила с него одеяло и схватив его, легко подняла и поставила на ноги, держа его между ног, повернув к себе и глядя ему в лицо.
- Расскажи-ка, негодник, ты почему вчера из школы сбежал? А? И портфель с учебниками и тетрадками в школе оставил. Молчишь? Сказать нечего? Пошел один в метель домой. Спасибо, тезке твоему, Саше Пирожкову, принес тебя. А ведь мог и мимо пройти и занесло бы тебя, так бы и замерз. Весной бы оттаял. Что же ты делаешь, а? Выдрать бы тебя, как сидорову козу, да вот беда, у отца весеннее обострение. В прошлом году в это же время было, в средине марта. Вчера вечером, когда тебя принесли, у него опять случилось кровотечение. Кровищи полный таз был. Поэтому считай, что дешево отделался. Иди, умывайся.
Она взлохматила ему волосы на голове, развернула от себя и слегка подтолкнула, шлепнув его по попе. Саша сделал шаг вперед и остановился. Он не помнил, где здесь у них был умывальник. Он огляделся. Его кровать стояла за большой печкой. У окна небольшой стол. Направо от стола висела ситцевая занавеска. Он откинул занавеску и очутился в большой комнате. Слева было еще два окна, около которых стоял большой обеденный стол, у противоположной стены, напротив печки, стояла большая двуспальная кровать с железными спинками. В кровати, лицом к стенке спал отец. Его лица Александр не видел.
На расстоянии пары метров от кровати была невысокая печная плита, за которой виднелось большое арочное отверстие русской печи, сейчас закрытое заслонкой. От печи ощутимо тянуло теплом. Дальше, за печкой у противоположной окнам стены, в углу был установлен деревенский умывальник, с жестяной раковиной и ведром под ней. Рядом на гвоздике висело полотенце.
Саша подошел к умывальнику, сложил ладони лодочкой и толкнул ими стержень умывальника. Тот пополз вверх и по стержню в его ладошки побежала теплая вода. Саша всполоснул лицо. Рядом с умывальником к стене была прибита полочка, на которой стояла жестяная кружка с тремя зубными щетками – двумя большими и одной маленькой. Саша схватил маленькую щетку и осмотрелся в поисках тюбика с зубной пастой. Тюбика нигде не было. Около жестяной кружки на полочке лежала кругла картонная коробка с какой-то надписью на ней. Саша снял ее с полочки, повернул к себе надпись и прочитал: «Зубной порошок». О как! Зубной порошок. Он уж и забыл, когда в последний раз пользовался зубным порошком. Было это в далеком детстве, в котором он сейчас и очутился.