— Не забудь руки помыть, — посоветовал я ей сквозь проступившие слёзы. — Я пару дней назад в мусорке валялся — тебе не хватало ещё и заразу какую от меня подцепить. Организм слабый, старый, измученный «Нарзаном» и дыркой во лбу.
— А ты мне нравишься, — произнесла Инесса, с задумчивым видом осматривая моё плечо. — Весь такой крутой, шутишь тут. Сдаётся мне, что эти твои шуточки — не что иное, как твоя психологическая броня, не дающая тебе впасть в уныние.
— Надеюсь, консультация у психолога не войдёт в мой счёт, — выдавил я.
Лицо Инессы на миг напряглось, и я неожиданно ощутил, что хватка одержимого пацана несколько ослабла. Скосив глаза, я увидел, что тот потихоньку начинает приходить в себя, что он разжимает свои руки и начинает отползать от меня. Пуля начинает действовать, вгрызаясь в её больной мозг всё глубже и глубже. С ужасом для себя вынужден признать, что мне не мешало бы выстрелить ей в голову ещё раз, произвести контрольный выстрел. Может, это не просто так требовалось по две пули на каждого одержимого, а?
— Штурвал выскальзывает из рук? — насмешливо спросил я её.
Это её только обозлило. Она отпихнула почти пришедшего в себя мальчика и, самостоятельно схватив мою руку, второй рукой взялась за валяющийся у меня под боком костыль. После этого она сжала его так сильно, что я услышал, как металл в костыле болезненно смялся и сплющился в её ладони, но она продолжала давить и давить до тех пор, пока бедный костыль не разорвало пополам. Силища в руках Инессы была чудовищная.
Я неожиданно сообразил, что я могу шевелить освободившейся ногой, но она тут же это заметила и, перехватив мою ногу уже в воздухе, сломала мне бедренную кость возле колена. Я закричал, но, как оказалось, это было только началом. Инесса забила на мою руку, приблизилась к животу с острым обломком костыля в руках и, разъединив молнию на замке моей куртки, порвала посередине джемпер и рубашку, после чего быстро прицелилась и весьма аккуратно и метко вонзила в меня чёртов костыль. Всё, что я называл сильнейшей болью до этого — всё чушь и чепуха по сравнению с этим. Поверь, ни с чем нельзя сравнить ощущение, когда тебе заживо вспарывают живот не очень-то и острым предметом совершенно другого назначения. Я кричал, я бился в истерике, я пытался вырваться, я бил её свободной рукой. Всё было бесполезно.
Она смеялась, наблюдая за моими мучениями, а когда я уставал кричать и затихал, она сдвигала торчащий из моего живота костыль на сантиметр в сторону, и я начинал кричать снова, уже куда громче, чем в прошлый раз. Моя кровь залила весь пол, я скользил по паркету как по льду, но вырваться не мог. В конце концов, даже последний одержимый, дочь Инессы, тоже начал приходить в себя, но тогда Инесса последним усилием воли вывела их куда-то из комнаты, и мы остались наедине.
Мой враг попытался гордо выпрямиться, но у неё ничего не вышло, и она обессиленно плюхнулась на задницу рядом с хнычущим мной.
— Что… — она тяжело дышала, и слова вылетали из её поганого рта всё с большим напряжением. — Уже не так… смешно, да, сыскарь? Подожди пока умирать, я ещё с тобой не закончила.
Силы покидали нас обоих, и неизвестно было, кто из нас двоих сдохнет быстрее. Я было понадеялся пережить её хотя бы на пару минут, но Инесса не желала сдаваться просто так, оставляя меня истекать кровью. Она подползла к моему лицу, затем села мне на грудь и зажала мою голову у себя между ног таким образом, чтобы я мог смотреть только вверх.
— Так, что это… у нас здесь? — спросила она, склонившись надо мной.
Едва она наклонила голову вперёд, как из её раны на лбу кровь хлынула прямо на меня. Меня затошнило, а больше уже не целые внутренности в предсмертной агонии скрутило в тугой канат.
— Глазик! — радостно, но, тем не менее, очень слабо и тихо воскликнула Инесса.
И, засунув три грязных, мокрых от моей же крови и мочи, пальца мне в глазницу, сжала их и резко потянула на себя.
В это время я смог в отчаянном усилии нащупать валяющийся рядом пистолет, поднять его и поднести его к её виску.
Она вырвала мне левый глаз, и я одновременно нажал на спуск.
А потом потерял сознание.
Глава 25
Пробуждение оказалось мучительным. Левого глаза у меня уже не было, всё лицо и волосы оказались залиты кровью, которая, к тому же, залепила нос и проникла в рот, вызвав у меня рвотный рефлекс. Но боли я не чувствовал.