Я тут же вжался в кресло и вцепился в ремень безопасности, готовый в любой момент вырвать его с корнем и дать дёру из маршрутки, пока меня не задержали бравые и бдительные граждане. Терроризм — это не шутки.
— … следующее описание: славянская внешность, средний рост, худощавое телосложение, карие глаза, на скуле небольшая рана. Был одет в серо-чёрный пуховик с капюшоном, чёрную вязаную шапку и синие джинсы. Всем гражданам рекомендуется соблюдать дистанцию от данной станции на время проведения поисков взрывного устройства, а так же при встрече с подобным человеком немедленно сообщить по следующим телефонам…
Твою мать! Меня хорошо запомнили, и теперь у каждой собаки будет мой фоторобот. Самое время упасть на землю лапками вверх и противно завонять, притворившись мёртвым. Чёрт, да я с радостью это сделаю, если это поможет!
К моему удивлению водитель только хохотнул:
— Ну и внешность, а! — он засмеялся так, что нечаянно дёрнул руль вбок, и нас едва не снесло в сугроб. — Да в Питере миллиона три таких, ну дела, да? Одень любую обезьяну в пуховик и джинсы, так они и её повяжут теперь. Верно я говорю, да?
— Э… да, — немного нервно ответил я.
Водитель это заметил.
— Ты что, парень, труханул что ли? Да не боись, я под это описание тоже подхожу, вон, даже фингал есть! — он с готовностью показал на свой глаз. — А менты, они такие, разбираться не будут — синяк под глазом, на скуле или даже на подбородке. Схватят, и всё!
— Да я не поэтому испугался, — тут же нашёлся я. — Я верю в нашу полицию, что они арестуют только виновного. Просто я сам только что с той станции сошёл.
— Да? — удивился водитель.
— А террориста видели? — спросил сидящий рядом со мной второй мужичок лет за пятьдесят.
— Судя по их описанию — да, даже троих таких парней видел. Только не у всех рана на лице была.
— Ну а я что говорил? — довольно кивнул водитель. — Под это описание мы оба подходим, но это же не повод нас арестовывать, верно, да?
— Ага, — кивнул я. — На следующей остановке останови.
Через минуту я снова шёл по улице, утопая по колено в снегу, а метель всё не кончалась, похоже, всерьёз намереваясь закопать весь город по самую верхушку «Лидер Тауэр». Мрачноватая перспектива — быть погребённым заживо в снегу. Я невольно сравнивал сейчас себя с бедными альпинистами, которых угораздило попасть под лавину. Вот так стоишь и смотришь, как вокруг падает снег, и понимаешь, что выбраться будет очень тяжело, если, конечно, переживёшь её, а сделать уже ничего не можешь. Сейчас было то же самое, только гораздо медленнее.
Начавшаяся метель сдула всех прохожих с тротуаров, оставив на улицах совсем уж нерадивых болванов и дуралеев вроде меня. Я брёл сквозь сильную пургу, полностью прикрыв лицо и глаза, отчего почти нос-к-носу сталкивался с другими очень редкими прохожими, иногда натыкался на здания и киоски. Я не знал, куда я иду — у меня был номер дома, но проблема заключалась в том, что я видел максимум на пять метров вперёд, а на таком расстоянии очень сложно выбирать направление движения. Периодически мне всё-таки попадались вывески на подъездах с номерами домов, что немного позволяло мне хоть как-то представить, где же я сейчас и куда мне надо, но минут через двадцать я понял, что я хожу кругами. Восьмой дом, десятый, шестнадцатый, я понимаю, что я переборщил, и поэтому поворачиваю, затем четырнадцатый и резко снова восьмой, длинный и стоящий кольцом, отчего вводящий меня в заблуждение.
Да где же этот чёртов двенадцатый дом? Восьмой, десятый и шестнадцатый — явно старые дома, а вот четырнадцатый — высотка, новостройка, влепленная на свободное место. Скорее всего, двенадцатый — тоже новостройка, только уже построенная не по порядку следования номеров, а там, где ещё осталось место. Поди, снесли какую-нибудь детскую площадку, как это обычно в последнее время бывает. Блин, чувствую себя, словно хожу по лабиринту, и из-за угла вот-вот выскочит минотавр-гид, который популярно объяснит мне, куда мне следует дальше идти и чей голод удовлетворить.
Побродив кругами ещё полчаса и снова хорошенько замёрзнув, я психанул и подошёл к первому попавшемуся подъезду, потыкал по кнопкам домофона и стал расспрашивать жильцов, где же этот проклятый дом спрятался. Конечно, первый десяток раз меня тупо посылали куда подальше, но, наконец, я попал на какую-то добрую девочку, судя по голосу, лет восьми, которая чётко сказала мне «дяденька, зайдите за мой дом и найдите пивную», после чего отключилась. Я сначала опешил от такой наглости, но всё же последовал совету и впоследствии обнаружил, что девочка была права — сразу за длинным восьмым домом по другую его сторону находилась пивная в подвале одноподъездной элитной высотки. Двенадцатый номер. Я горестно вздохнул, когда почувствовал запах тёплого по сравнению с уличной погодой пива, жадно взглотнул и побрёл к подъезду. Хотел позвонить по домофону, но тот был сломан, а рядом висела двухнедельной давности табличка ТСЖ, что домофон пару дней не будет работать.