Вскоре мы поели. Паша практически весь вечер молчал, мрачно ковыряясь в своей тарелке, после чего добровольно принялся мыть посуду. Девочка тоже поела, но только после того, как мы сказали ей это. Похоже, она была довольно голодна, так как она съела целую тарелку Пашиной стряпни (кстати, вкусно!), а когда мы решили попробовать наложить ей ещё одну, то она съела и её, но уже не до конца, оставив буквально пару ложек. Сколько мы до этого ни пытались своими расспросами узнать, голодна ли она была или же нет, так и не узнали. Зато после ужина мы впервые услышали её голос:
— Спасибо, — тихо произнесла она, после чего встала столбом и вернулась обратно в свой внутренний мир.
Голос у неё был под стать ей — тонкий, высокий и какой-то бесцветный, словно у забитой всеми мыши.
Через некоторое время после ужина Паша всё-таки позвал меня на приватный разговор.
— Значит так, — Паша важно положил руки на стол, сцепив их в замок. — Ночь мы ночуем здесь. Ты, я и она. Спать предлагаю по очереди, по четыре часа каждый.
— Думаешь, что может что-то случиться? — спросил я его.
— Нет, но не хотелось бы проснуться от того, что один из… рипперов наматывает твои кишки на люстру. Первым спишь ты, потом я. А утром я ухожу в полицейский участок, попытаюсь добыть хоть какие-нибудь сведения о девочке, попробую поднять старые связи, побеседую с психологом.
— А я, так понимаю, буду всё это время стеречь её?
— Да. Тебя это напрягает?
— Нет, что ты! Это куда легче, чем присматривать за молчаливым попугайчиком — нужно только кормить не забывать, а спать она и сама уляжется.
— А туалет?
Я чертыхнулся. Про самое главное я как-то забыл. Ладно, постараюсь водить её почаще в туалет, авось хоть разок повезёт.
— Разберусь, — уже не так радостно сказал я.
— Вот и отлично. Но прежде чем я начну искать, мне нужно знать хоть что-нибудь о ней. Ты должен залезть ей в голову.
Я хмыкнул — «должен». Он меня не просит, не умоляет и не приказывает. Он просто вешает эту часть ответственности на меня, как будто из нас двоих только я умею лазить по чужим мозгам. А, ну да…
— Не раньше утра, — прикинул я. — Иначе тебе нас обоих придётся водить за ручку в туалет.
— Прям совсем никак? Хоть имя её узнай.
Я вздохнул. Ладно, пару секунд я выдержу.
— Хорошо, я попробую, — неуверенно протянул я. — Только я ни разу ещё не залезал в голову к… людям с подобной психикой. Я совершенно не знаю, что я там могу обнаружить.
— Число «сорок два»? — предложил Паша.
— Чего? — не понял я.
Он только махнул на меня рукой.
— Ты пока сходи на балкон и принеси бутылку, которую я зарыл в снег, — велел ему я.
— В снег? — нахмурился Паша.
— Намело, — пояснил я. — Я окно не закрыл, а тут этот проклятый снегопад. Весной у меня на балконе можно будет аквапарк открывать.
И в то время, пока Паша ходил за моим горячительным напитком, я подошёл к девочке и, усевшись на пол напротив неё, посмотрел ей в глаза. Мне было больно до сих пор, виски пульсировали непрерывно, наливаясь кровью, и поэтому, когда я едва нащупал естественную ментальную защиту девочки, боль в голове резко усилилась. Я едва не вскрикнул, но всё-таки сдержался. Ткнулся лбом в плёнку защиты и мысленно пальцем проковырял в ней дыру, достаточную для того, чтобы увидеть, что творится внутри.
— Как тебя зовут? — спросил я у девочки.
Голова у неё изнутри оказалась странной. Не знаю, с чем это можно в точности сравнить, чтобы передать то, что я почувствовал, но наиболее близкой аналогией будет такая: представьте себе большую пустую комнату, которая полностью обклеена белыми и девственно-чистыми листами. Это были её мысли. Они именно были, но там была только пустая оболочка, хотя, быть может, я недостаточно глубоко копнул.
— Как тебя зовут? — спросил я ещё раз, более настойчиво. — Как твоё имя?
Наконец на одной из бумажек появилось хоть что-то. Слово, одно единственное:
— Маша, — выдохнул я, уже приготовившись выныривать из её разума, как тут произошло нечто непредвиденное.
Девочка тихо выругалась. Тихо, ровно и равнодушно, но такими словами, от которых у меня покраснели уши. И в её голове мгновенно появилась картинка на одном из листов.
— … птица! Какого… — продолжала материться девочка.
Но в её голове эту фразу произносил Паша. Он был у меня на балконе, потирал ушибленный затылок одной рукой, сжимая в другой ту самую бутылку, за которой я его и послал.
— … он её здесь держит?! — тараторила девочка. — Это чучело? Тьфу!
— Ты тут живой? — девочка слегка изменила голос и манеру говорить.
И у неё в голове тут же появился худой парень, выглядевший настолько болезненно, будто его только что прооперировали без наркоза. Бледный, угловатый, весь лоснящийся от пота, будто бы тяжело больной. Я с трудом узнал самого себя.
И вынырнул — девочка замолкла, а картинка из её головы пропала.
Что это было? Сначала я подумал, что это происходит прямо сейчас, но когда я увидел самого себя, то я понял, что сделал неверный вывод. Очень похоже, что это будущее. Возможно ли такое? Если честно, то сил удивляться у меня уже давно нету, но зато тогда этот факт многое объясняет, довольно чётко вписываясь в складывающуюся картинку.
Клуб «Кассандра» был создан для того, чтобы охранять какую-то тайну, и создатели предусмотрели возможность того, что если все члены внезапно и скоропостижно умрут, то кто-нибудь, кому они могут хотя бы немного доверять, получит дальнейшие распоряжения. Найдёт и защитит девочку, которая умеет предсказывать будущее. Да, с такой способностью можно очень далеко пойти, она объясняет, каким образом можно изменить всё вокруг, подстроить мир под себя, сделать себя богаче и куда могущественней. Список можно продолжать до бесконечности. Но встаёт другая проблема — похоже, что видения у Маши возникают спонтанно, и ими нельзя управлять. Нельзя просто взять и попросить её заглянуть на несколько часов вперёд и спросить, не отравился ли я той колбасой, которую съел за ужином. Или можно?
Инесса. Артур. Старушка с фиолетовыми волосами. Мужик, который съел собственную ногу. Кусочки тайны, которые непременно необходимо собрать все вместе, чтобы научиться контролировать видения Маши. Возможно ли это? Звучит чертовски правдоподобно и очень не хорошо.
С балкона до меня донёсся тихий звук удара и несдержанная ругань Паши. Я вскочил с места и, едва не упав от закружившейся неожиданно головы, побежал к балкону, узнать, всё ли в порядке. Паша стоял на балконе, держа одной рукой бутылку ликёра, а другой потирая ушибленный затылок, при этом не сводя глаз с чучела совы.
— Это чучело? — не поверил он. — Тьфу!
— Ты тут живой? — обеспокоенно и чисто машинально спросил я.
Всё повторилось в точности, как увидела Маша, и как увидел я.
Паша зачерпнул пригоршню снега и приложил её к голове.
— Да, — раздражённо ответил он. — Какого хрена ты держишь у себя это пугало?!
— Прислали по почте, — ответил я. — А что? Что произошло?
— Сразу же, как только я достал бутылку, эта сволочь свалилась на меня! Я думал, что мне конец пришёл! Она страшная как… как…
— Ясно, — устало улыбнулся я. — Пойдём, пара рюмок дешёвого ликёра излечит тебя, если не добьёт совсем. Ах, да: девочку зовут Маша, и она умеет предсказывать будущее.
Глава 20
Это случилось ночью, практически под утро, когда Паша, отдежурив своё, уже лёг спать, а я безуспешно пытался перебороть сон. Четырёх часов сна после всего случившегося мне оказалось мало, настолько, что я даже не понял, спал ли я вообще или нет. Усталость никак не пропадала, даже наоборот — усилилась, когда я проснулся. Видно, стресс последних дней высосал все мои запасы сил, и сейчас я уже работал на износ. Чтобы не уснуть, я сделал себе две чашки очень горячего кофе, отжался раз тридцать, но меня всё равно клонило в сон. И когда я, уже бросив все попытки сопротивляться ему, почти погрузился в сладостные грёзы, я увидел своего мёртвого брата. Должно быть, это плохая примета — видеть усопших родственников, особенно очень близких, особенно если Вы виноваты в их смерти, пусть и косвенно. Он выглядел как обычно, всё в той же одежде, с той же причёской, но его лицо было обеспокоенным.