Махин собрал сушняка, разжег костер, ощипал куропаток, скальпелем разрезал их и распотрошил. Нанизал куропаток на прут, поставил печься на костер, подбрасывая мелкие сухие палочки для равномерного небольшого огня, поворачивая прут с куропатками. Через полчаса куропатки были готовы, он быстро их съел, хоть они были и без соли, но вкус для него был бесподобный. После обеда Егор спрятал все следы пиршества, двинулся дальше в сторону Красноярска. Он собирался обратиться за помощью к соседям, они уж точно его не сдадут. Марфа работала паспортисткой в УВД, Махин надеялся сделать через нее новые документы и уехать из города.
Утром следующего дня он решил набрать малины и сварить чай. Собирая высохшие ягоды, Егор замер, услышав треск веток, поднял голову и обмер – в паре метров от него собирал малину крупный медведь. Тот зарычал и встал на дыбы, Егор так и замер от испуга, постепенно приходя в себя. Медведь пошел на него – Махин пятился, не зная, что делать. Он чутьем понимал, что бежать бесполезно, а как спастись, не знал. Отступая, он запнулся и упал, медведь кинулся на него. Его пасть приблизилась к лицу Махина, целя в его горло, он инстинктивно правой рукой уперся в его нижнюю челюсть, отводя ее от себя назад, а левой рукой схватил его за холку, для упора. Ему удавалось удерживать челюсть медведя в стороне от себя, тот мотал головой, но он жесткой хваткой не давал ему вырваться, постепенно усиливая нажим правой руки на челюсть зверя. Медведь попытался подняться на задние лапы, но вес Егора на шее не позволял ему это сделать. Медведь ревел, мотал мордой, пытаясь вырваться из капкана, но Махин его не отпускал, ведь от этого зависела его жизнь. Егор почувствовал, как стали набухать его руки, к которым стала приливать сила, и он резко увеличил нажим правой рукой на нижнюю челюсть зверя, держа левой рукой его за шею. Голова зверя стала потихоньку задираться вверх, затем хрустнули кости, и голова зверя легко упала назад. Медведь сразу осел, хрюкнув напоследок, и придавил Махина своей тушей. Покрутив безвольной башкой зверя, Егор начал выбираться из-под него. Он выполз из-под медведя и обессиленно улегся рядом с ним, приходя в себя. Полежав с полчаса, пока силы немного восстановились, встал на ноги. Перевернув зверя на спину, Махин увидел воспаленную рану в животе медведя – похоже, с лосем что-то не поделили. Он потерял очень много сил и был готов съесть быка. Но быка не было, пришлось есть медведя. Егор вскрыл зверю горло, выпустив кровь, затем начал вырезать из медведя куски мяса. Собрал сушняк и развел большой костер, стал жарить медвежье мясо. До вечера он набирался сил, часто ел и съел его более пяти килограммов, запивая чаем с малиной. Свежевать медведя он не стал – скальпелем это была неподъемная задача, да и шкура ему была не нужна. Нажарил еще пять кило мяса про запас на следующий день и завалился спать возле убитого медведя, разведя большой костер из пары сухих бревен. Его никто не разыскивал, бояться было нечего. Утром, подкрепившись свежатиной-медвежатиной и попив чаю с малиной, Махин двинулся дальше.
По дороге он охотился на куропаток, один раз подстрелил зайца, один раз селезня-шилохвоста на мелком болотце. Ему не хватало только хлеба и соли, но калорий было вполне достаточно. Пил чай с брусникой и малиной, заваривал с их листьями, а ягоды шли за десерт – брусника уже начала созревать – был конец сентября. Уже начало холодать, и он «подбил» свою зековскую куртку и штаны сухим мхом, и они хорошо грели его. Спичек было достаточно, хотя Егор уже нашел кремень и один раз с его помощью разжег костер из любопытства.