(Мы нарушаем закон — умом, плотью или средой. Нарушители закона умом — это еретики, политические оппозиционеры, писатели, мешающие существующему строю в той точно степени, в какой они являются творцами. Преступники плоти угнетаются или истребляются на биологическом «основании»: негры, евреи, гомосексуалисты, безумцы и т. д. И наконец, большинство уголовников доведено до подобной жизни агрессией, испытанной в детстве и юности в той среде, где судьба привела их родиться.)
Вчера я только было собрался спуститься по гостиничной лестнице, как вдруг ко мне обратился дикий субъект — весь состоящий из волос и бороды, откуда торчал красный и рыхлый нос, — он завладел моим лацканом и дохнул мне в лицо винным перегаром, несшим поток страстной речи.
— Испепелить! Испепелить! — повторял он. — Да это ж только для покойников годится! Я-то всегда был за то, чтобы покойников сжигать! С покойника взять нечего. Так что, гоп! В огонь! Чисто, радикально, да и сам мужик сразу чувствует, что его ждет потом, в аду! Что, разве не так, Филомена? — завопил он, обращаясь к матери Даниэля.
Потом, внезапно снова стал серьезным, злобным, снова ухватился за меня:
— Но жечь мусор! Да это ж преступление! ТЫ что об этом думаешь, аристократ? Думаешь, сожгут его, наш мусор?
Потом вдруг недоверчиво:
— А может, ты здесь как раз по этому поводу?
Я поклялся ему всеми святыми, что я приехал, напротив, чтобы найти иное решение проблемы переработки бытовых отходов, что метод послойной закладки как раз и позволяет избежать сооружения мусоросжигающего завода. Он ушел, что-то пробурчав.
Такова на самом деле главная тема, которая будоражит «Крановщики». В ходе недавнего собрания Муниципального совета была затронута проблема переработки отходов, и при этом среди прочих рассматривалось уничтожение сжиганием. Когда местная газета поместила отчет об этих спорах, мирок тряпичников закипел. Действительно, сжигание — это гибель сотни мелких ремесел, прямо или косвенно связанных с утилизацией. Но когда принадлежишь к их гильдии, то понимаешь, что это гораздо хуже. Это грубая, смертельная атака, не только физическая, но и моральная, потому что огонь заводов по сжиганию отходов сходен с кострами инквизиции. Нам, отщепенцам, сразу ясно, что это нас хотят бросить в огонь телом и душой. Но, конечно, посмотреть надо. В Исси-ле-Мулино, на берегу Сены, работает современный завод по переработке сжиганием. Надо мне туда съездить. По правде говоря, оказий представлялось немало. Не хватало храбрости. Я чую идущий оттуда запах серы, от которого меня прямо корчит. Вот вам довод, опровергающий облыжные домыслы моего брата Постава (Постава-благонамеренного), который, когда я являлся, думал, что перед ним дьявол. Ад не то место, о котором мечтают лоботрясы, а то, куда порядочные люди мечтают их бросить. Маленький нюанс! И все равно. Данте, собирающийся следовать за Виргилием, должно быть, изведал колебания, довольно сходные с моими. Но я поеду, поеду, коль надо!
P. S. Странная и зловещая параллель! В тот самый час, когда обсуждается сжигание бытовых отходов, мрачные слухи доносятся из Германии, которую в данное время Адольф Гитлер переустраивает по собственному усмотрению. Гомосексуалисты массово арестовываются и без всяких юридических процедур отправляются в концентрационные лагеря, где умирают от плохого содержания. Естественно, гетеросексуальный сброд ни слова не скажет об этом коллективном преступлении. Дураки и подлецы! Как можно вам не знать, что, сделав первый шаг, тиран замахнется на следующее избранное меньшинство и отправит на заклание священников, профессоров, писателей, евреев, профсоюзных активистов, — откуда мне знать? Но тогда сегодняшнее молчание заглушит ваши гневные крики. Память о сегодняшнем молчании опровергнет лицемерные жесты вашего возмущения.