— Слушай, малыш, — сказал Хедж, — ну устроил ты пару взрывов, ну напал на кучку римлян. Шик! Блеск! Но зачем ты снес спутниковое телевидение? Многоканальное… Я такой бой не досмотрел.
— Тренер, — прищурилась Аннабет, — почему бы вам не взглянуть, все ли мы потушили?
— Но я уже все проверил.
— Проверьте еще раз.
Сатир неохотно побрел делать новый обход, ворча себе под нос. Однако даже у Хеджа хватило ума не перечить Аннабет.
Девушка опустилась на колени рядом с Лео и глянула на него своими серыми, как сталь, глазами. Ее светлые волосы рассыпались по плечам, но Лео она вовсе не казалась привлекательной. Кто вообще выдумал миф о тупых хихикающих блондинках? С тех пор как прошлой зимой он повстречал Аннабет в Большом каньоне, увидел, как она решительно шагает к нему, а на лице у нее написано «верни мне Перси, или умрешь», он считал блондинок куда более умными и опасными существами.
— Лео, — спокойно начала Аннабет, — Октавиан обвел тебя вокруг пальца? Подставил тебя, или…
— Нет, — Лео мог бы солгать и свалить все на этого глупого римлянина, но не хотел усугублять и без того скверную ситуацию. — Этот малый, конечно, тот еще урод, но он не открывал огонь по лагерю. Это я стрелял.
Новый парень, Фрэнк, нахмурился.
— Специально?
— Нет! — Лео с силой потер глаза. — Хотя, да… то есть я не хотел. Но в то же время хотел. Что-то заставило меня это делать, какой-то холодок внутри…
— Ощущение холода? — спросила Аннабет изменившимся голосом. Она казалась… напуганной.
— Ага, — кивнул Лео. — А что?
— Аннабет, — позвал Перси из трюма, — нужна твоя помощь.
«О, боги, — подумал Лео. — Пожалуйста, пусть с Джейсоном все будет в порядке».
Едва придя в сознание, Пайпер оттащила Джейсона вниз. Рана у него на лбу выглядела ужасно. Лео знал Джейсона дольше, чем всех остальных ребят из Лагеря полукровок. Они были лучшими друзьями. Если бы не Джейсон…
— С ним все будет хорошо, — смягчилась Аннабет. — Фрэнк, я скоро вернусь. Пожалуйста, просто… присмотри за Лео.
Фрэнк кивнул.
До этой минуты Лео думал, что хуже быть уже не может, но он ошибался. Аннабет теперь доверяла какому-то римскому полубогу, с которым знакома всего пару часов, больше, чем ему, Лео.
Когда девушка ушла, Лео и Фрэнк уставились друг на друга. Одетый в тогу-простыню поверх серой худи и джинсов, с луком и колчаном за плечами, позаимствованным из корабельного арсенала, здоровяк выглядел довольно странно. Лео припомнил свою встречу с охотницами Артемиды, кучкой симпатичных, гибких девиц в серебристых одеждах, вооруженных луками. Он представил, как Фрэнк бегает и проказничает заодно с ними. Эта мысль показалась Лео такой нелепой, что у него даже слегка улучшилось настроение.
— Значит, тебя зовут не Сэмми? — сказал Фрэнк.
Лео нахмурился.
— Что это еще за вопросы?
— Да так, — быстро сказал Фрэнк. — Я просто… Ничего. Насчет обстрела лагеря… за всем этим может стоять Октавиан. Он мог что-то наколдовать, да мало ли… потому что не хочет, чтобы римляне поладили с вами, ребята.
Лео очень хотелось в это верить. Он был благодарен этому парню за то, что тот не смотрит на него с ненавистью. Но Лео знал, что Октавиан ни при чем, это он сам подошел к баллисте и начал палить. Часть его осознавала, что это неправильно, он даже спрашивал себя: «Какого черта я творю?» И все равно продолжал стрелять.
Возможно, он сходит с ума? Сказывается стресс, он тронулся рассудком после всех этих месяцев работы над «Арго-II»?
Но сейчас он не в состоянии об этом думать. Нужно сделать что-то полезное, чем-то занять руки.
— Слушай, — заявил он, — мне стоит поговорить с Фестусом и оценить нанесенный урон. Ты не мог бы?..
Фрэнк помог ему подняться.
— Кто такой Фестус?
— Мой друг, — ответил Лео. — И его тоже зовут не Сэмми, на случай, если тебе интересно. Пошли, я вас познакомлю.
К счастью, бронзовый дракон оказался невредим, ну, если не считать того, что прошлой зимой от него осталась одна голова… Но Лео не брал в расчет такие мелочи.
Когда они прошли на нос, драконья голова повернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы посмотреть на ребят. Фрэнк коротко вскрикнул и попятился.
— Оно живое! — пробормотал он.
Если бы Лео не чувствовал себя так паршиво, то непременно бы рассмеялся.