— Нет, — я попыталась отстраниться от него, но Фарис держал меня со всей своей божественной силой.
— Ты подчинишься, — приказал он мне.
Я чувствовала, как он воздействует на меня своей магией сирены. Я оттолкнула его.
— Если я приведу её к тебе, ты убьёшь её, — у меня так сдавило горло, что я с трудом выговаривала слова. — Ты превратишь её в показательный пример.
— Да.
— Нет, — выпалила я в ответ. — Я не позволю тебе убить мою сестру.
— У тебя нет права голоса в этом вопросе, — сказал он.
Его тон был ледяным, но глаза горели огнём. Несмотря на то, что Фарис часто ссорился со своим братом, он, очевидно, по-своему любил его.
— Она убила семерых из нас, — сказал Фарис. — Она предстанет перед правосудием.
— Это не правосудие, — выплюнула я, наконец-то освобождаясь от него. — Это месть.
— У меня нет времени спорить с тобой о семантике, — в его голосе слышалось нетерпение. — Эта девчонка — угроза, которую необходимо устранить. Она создана, чтобы быть оружием.
— Я тоже, — напомнила я ему.
Фарис покачал головой.
— Это другое дело. Её магия может убивать богов. Это неприемлемо.
— Это не её вина, — я объяснила, что Ава сделала с Беллой. Я попыталась воззвать к его состраданию.
Слишком поздно я поняла, что у него подобного просто нет.
— Это не обсуждается, — прорычал он. — Ты отведёшь меня к ней прямо сейчас. И я сам решу, что с ней делать.
— Ава прокляла Беллу, — запротестовала я. — Она контролирует её.
— Именно поэтому я не могу позволить ей свободно разгуливать по свету. Спроси себя, Леда: ты действительно хочешь, чтобы что-то подобное повторилось?
— Этого не повторится, — пообещала я ему. — Проклятие действует только днём. С Беллой всё будет в порядке, пока вокруг неё ночь.
— Ночь не вечна, — напомнил мне Фарис. — Это делает её угрозой на половину суток. С ней нужно разобраться.
— А потом? — я сердито посмотрела на него.
— А потом я разберусь с демонами, — его голос резал, как стекло.
— Ты не можешь атаковать демонов, — сказала я ему. — Демоны этого не делали. Это всего лишь одна демоница, причем та, которой больше нет в их совете. Ава не говорит от имени демонов.
— И всё же демоны не предприняли никаких усилий, чтобы сдержать Аву. Этим все сказано, — возразил Фарис.
— Мы не можем допустить, чтобы перемирие закончилось. Это перемирие имеет решающее значение для победы над Стражами, — я сцепила руки вместе. — Пожалуйста. Позволь мне всё исправить, прежде чем ты начнёшь войну. Я могу снять проклятие Беллы.
— Как?
— Я узнаю, как.
— Недостаточно хорошо.
— Хорошо, давай посмотрим под другим углом. Спроси себя вот о чём, Фарис: когда всё становится безумным, когда мир в опасности, разве мне когда-нибудь не удавалось спасти его?
Он замолчал, с надеждой обдумывая мои слова.
— Я могу это исправить, — настаивала я. — Мне просто нужно время.
— У тебя есть одна неделя, — он поднял палец. — И ты будешь у меня в долгу за мою щедрость. Когда придет время, я попрошу тебя об одолжении.
Мне не нравилась идея быть чем-то обязанной Фарису, но я не стала спорить. Одна неделя — это лучше, чем ничего. Я должна спасти Беллу. Я должна придумать, как снять её проклятие.
Глава 19
Обратный отсчёт
— Обожаю фрикадельки Калли, — сказала я со счастливым вздохом и отправила гигантскую фрикадельку в рот.
Как только в Чистилище зашло солнце, мы с Неро забрали Беллу и Харкера, а затем все вместе отправились к Калли на ужин.
— Леда, твоей кошке, похоже, тоже очень нравятся фрикадельки Калли, — хихикнула Джин.
Она была права. Ангел определённо понравились знаменитые фрикадельки Калли — как в качестве еды, так и для игры. Она гоняла их по полу одну за другой, а потом проглатывала.
На ужин мы также взяли с собой Сиерру и кошку. Наша дочь вприпрыжку носилась по полу, заставляя свечи то гаснуть, то загораться снова.
— Просто проследи, чтобы маленький ангелочек не поджёг мои новые занавески, — поддразнила меня Келли.
— Сиерра непременно должна сжечь эти уродливые штуки, — прокомментировала Тесса. — Леда, как ты могла купить Калли что-то настолько отвратительное?
— Да, ты её совсем не любишь? — Джин зажала нос, как будто от занавесок воняло.
Они обе с ума сошли. Я ничего не чуяла, кроме восхитительной стряпни Калли.
— Занавески не настолько уж уродливые, — сказала я им.
— Они именно настолько уродливые, — сообщил мне Зейн.