— Офис рядом со спортзалом.
— Чей офис?
— Я не знаю, — рука Неро погладила мой подбородок, заправляя выбившиеся волосы за ухо. — Мне всё равно.
Он шагнул вперёд, и в каждом его шаге чувствовалась сила.
— Ты телепортировал нас сюда? — пискнула я.
— Естественно, — его голос был мягким, чувственным.
Я прочистила горло.
— Зачем?
— Я думаю, ты знаешь зачем, — его шёпот скользнул по моей шее.
Я задрожала.
— Я…
Он прильнул губами к моим губам, целуя меня глубоко, с ненасытным голодом, который становился только отчаяннее с каждым биением его пульса.
— Пандора, — его губы коснулись моей шеи. — Раздевайся, — в его голосе слышалась и ласка, и приказ.
Я сбросила свою тяжёлую кожаную куртку. Она упала на землю с приглушённым стуком. Я скинула ботинки. Стянула штаны. Отбросила в сторону майку.
Взгляд Неро упал на мой лифчик. Его пальцы теребили край моих трусиков.
— Всё снимай.
Магия — жгучая и настойчивая — пронеслась по моему телу. Я запрокинула голову, и с моих губ сорвался тихий стон.
— Я жду, Пандора, — произнёс он с низким, мужественным смешком. — Или ты нуждаешься в дополнительных уговорах?
— Да, пожалуйста, — прохрипела я.
Его магия снова поцеловала меня. На сей раз это был лёд. Он шипел и испарялся, соприкасаясь с пламенем. Удовольствие и боль, огонь и лёд — этот лихорадочный, ледяной жар обжигал и вызывал дрожь.
Я сорвала с себя кружевное бельё и бросила его к его ногам. Во мне пульсировала глубинная ноющая потребность.
— Да, — Неро окинул долгим, неторопливым взглядом моё обнажённое тело. — Идеально.
— Ещё не совсем, — мои дрожащие, отчаявшиеся руки нащупали его ремень. — Мне нужно почувствовать тебя внутри себя, Неро. Сейчас же, — я быстро расправилась с его одеждой.
— Я слишком долго ждал этого момента, — грубо произнёс он.
Его прикосновения были ещё грубее, чем его голос. Он развернул меня. Мои ладони упёрлись в поверхность стола.
— Я не могу больше ждать, — свирепо прорычал он, входя в меня.
Вожделение и удовольствие охватили меня, окутывая тело огнём. Неро убрал волосы с моей шеи, затем вонзил в меня свои клыки. Я закричала, когда моя кровь хлынула ему в рот, страстно желая слиться с его кровью.
— Я люблю тебя, — простонала я.
Он поднял меня и развернул лицом к себе.
— Хорошо.
Телекинетическая энергия взорвалась, подбросив в воздух всё, что было на столе. Всё это повисло там неподвижно, пока Неро медленно опускал меня на стол.
— И я люблю тебя, — сказал он, и его губы чувственно изогнулись. — Больше всего на свете.
По моим щекам потекли слёзы.
— И я хочу тебя, — его ладони нежно раздвинули мои бёдра. — Больше всего на свете.
Я ахнула, когда он снова толкнулся в меня. Его губы накрыли мои, заглушая мой крик, обжигая мою душу.
Он отстранился ровно настолько, чтобы встретиться со мной взглядом. В его глазах горели любовь и страсть.
— Ты идеальна, мой Ангел Хаоса, — сказал он и снова укусил меня.
Во мне взорвалось ослепляющее, всепоглощающее наслаждение. Неро взревел, я закричала, и весь стол разлетелся вдребезги. Его крылья раскрылись, подхватив нас и не давая упасть. Затем он пронёс меня через всю комнату и осторожно опустил на диван. Его тёмные крылья сомкнулись вокруг нас. И так мы заснули, переплетаясь конечностями, заключённые в тёплый и уютный кокон.
Глава 24
Другая богиня
Меня разбудил звук голосов. Я пальцами проделала крошечный просвет в перьевом коконе Неро и выглянула наружу.
На другом конце комнаты стоял Девлин, хмуро глядевший на то место, где когда-то стоял большой письменный стол. Я раздвинула просвет в перьях пошире и увидела, что Октавиан тоже здесь. Но он не хмурился. Он улыбался, глядя прямо на меня. Я быстро закрыла просвет.
— Мы не одни, — прошептала я Неро.
— Я заметил, — ответил он. В его голосе не слышалось ни малейшего намёка на панику.
Не то чтобы я удивлялась. Неро не паниковал. Эту черту характера он считал особенно неподобающей для ангела.
— Наша одежда раскидана по всей комнате, — прошептала я.
— Это не имеет значения, — крылья Неро напряглись.
— Подожди! — я положила руку ему на плечо. — Мы не можем показаться голыми.
— Мне всё равно, если пара богов увидит меня голым.
Конечно, ему всё равно. Чтобы переживать по этому поводу, требовалась скромность. А она тоже считалась неподобающей для ангела.
— Ладно, но разве тебе всё равно, если парочка богов увидит меня голой? — спросила я у него.