— У тебя болит голова? — спросил Фарис, и в его голосе действительно звучало беспокойство.
— Не особо.
— Значит, наша магическая связь для тебя не слишком мощна?
— Нет.
— Хорошо, — он кивнул. — Я не хочу прерывать этот допрос, пока мы не выясним у неё всё.
Вот и всё беспокойство обо мне.
— Ты снова это делаешь, — сказал Фарис, когда я потёрла виски.
— Я пытаюсь выбросить эти мысли из головы.
Он моргнул.
— Магия так не работает.
— Это не магия, — сказала я. — Это просто небольшое движение, чтобы освободить мои мысли. Знаешь, это как выжимать сок из апельсина.
— Значит, твоя голова — апельсин, — спокойно заявил он.
Тесса фыркнула.
— Да, я апельсин, — ответила я ему.
Он, не мигая, встретил мой взгляд. Затем, наконец, сказал:
— Я создавал тебя чем-то большим, а не каким-то фруктом.
На этот раз фыркнули и Тесса, и Джин.
Я пожалела, что у меня при себе нет фруктов, которыми можно было бы швырнуть в моих глупых сестричек.
— Думаю, нам нужно сосредоточиться на допросе, — сказала я Фарису.
— Согласен, — он повернулся к Парисе. — Ты сказала, что когда печать на хранилище в Городе Праха была сломана, бессмертные артефакты телепортировались к Реджину.
— Да, — подтвердила она.
— Значит, Реджин воспользовался ими, чтобы сбежать из тюрьмы?
— Да. И нет. Без демоницы Авы артефакты принесли бы ему мало пользы.
— Объясни.
— Много лет назад Ава искала информацию о том, как заставить её сестру зачать ребёнка от бога, — Париса сморщила нос. — Поэтому она навестила моего отца, чтобы узнать, как ему удалось обратить законы магии в свою пользу и произвести на свет десятерых детей. В обмен на эту информацию демоница дала ему две порции Нектара. Одну он выпил сразу же. Вторую оставил на потом.
— На потом? — повторила я, обдумывая это слово. — Ты имеешь в виду, на тот момент, когда артефакты телепортируются к нему?
Она кивнула.
— Эта вторая порция Нектара в сочетании с мощью артефактов дала ему силу призвать тех немногих верных последователей, которые остались верны ему. Он рассказал им, где совет богов спрятал нас. А потом они пришли, чтобы освободить нас из наших тюрем.
Мы с Неро сломали печать на склепе пять лет назад. Реджин и его потомство были на свободе несколько лет.
— Когда ты узнал? — спросила я Фариса. — Что Реджин сбежал?
— Когда вы вернулись с моими солдатами и упомянули имя Солариана, — напряжённо произнёс он. Признание в невежестве, должно быть, причиняло ему боль.
— Солариан, — Париса закатила глаза, услышав имя своего брата. — Отец учил нас быть осторожными в наших действиях, но Солариан никогда не был силён в этом.
— Тебя тоже нельзя назвать деликатным краснеющим персиком, милая, — сказал ей Харкер. — Твоё имя было высечено большими буквами на фасаде огромного обелиска.
— Но я не убивала и не похищала солдат армии богов, — подчеркнула она, как будто это означало, что она проявляла огромную сдержанность.
Но тут я была на стороне Харкера. В понимании Парисы быть деликатной — это остановиться на самом пороге кровопролития. Не то чтобы я удивлялась. Ну то есть, посмотрите, кем был её отец. Реджин убил тысячи людей, принеся ритуальные жертвы, только чтобы иметь возможность делать детей. Безумие у них явно семейное.
— Каков план Реджина? — спросил Фарис Парису.
— Я думала, это очевидно. Мой отец собирается править вселенной, — она одарила его кровавой улыбкой. — И он убьёт любого — человека, сверхъестественное существо, ангела, бога или демона — кто встанет у него на пути.
— Что ж, это было поучительно, — сухо произнесла я, посмотрев на Фариса. — Так, я полагаю, мы закончили?
— О, нет, дочь моя. Мы только начали, — а потом, ага, он буквально засучил рукава. — Расходуй силы экономно. Это будет очень долгая ночь.
Глава 29
Враг
Фарис ошибался. Допрос Парисы не продлился всю ночь. Через час у нас было всё необходимое, включая местоположение секретной базы Реджина. Фарис серьёзно недооценил нашу объединённую мощь, чего я никак не ожидала от бога, особенно от такого высокомерного, как он. Он действительно был не в своей тарелке.
Укрытием Реджина был особняк на берегу моря, на территории огромного участка, покрытого бархатистой травой и усеянного тропическими деревьями. Ароматный воздух пах кокосами и орхидеями, а океан был идеального бирюзового оттенка.