— Мигель. Там случился Мигель.
Это он и сам знал. А девушка уже вела его по молчаливой басконской улице, мимо маленьких ресторанчиков, завлекающих посетителей разными raciones и gorrin. Мимо безмолвных каменных зданий с башенками.
Дэвид посмотрел на свою спасительницу. Ей было лет двадцать семь, может быть, двадцать восемь, и у нее было решительное, но очень хорошенькое лицо, несмотря на синяк и пятна крови. И она была настойчива.
— Идемте же! Быстрее! Где ваша машина? Нам нужно убраться отсюда, пока он не разозлился по-настоящему. Я потому и спешу увести вас подальше.
— Так это еще не был… настоящий гнев?
Девушка качнула головой.
— Да это вообще было ничто.
— Не понял?
— Вы никогда не слыхали о Мигеле? Об otsoko?
— Нет.
— Otsoko — это баскское слово, означает «волк». Это его кодовое имя. Кодовое имя в ЭТА. «Эускади Та Аскатусуна». «Страна Басков и свобода».
Дэвид не стал ждать дальнейших объяснений; они бегом бросились к его машине и запрыгнули внутрь.
Мартинес посмотрел на девушку.
— И куда нам ехать? Куда?
— В любую деревню, кроме Лесаки. Давайте в ту сторону… к Элизондо. Я там живу.
Дэвид тронул машину с места, и они помчались прочь из города. Эми добавила:
— Там безопасно. — Она покосилась на Дэвида. — И там вы сможете отмыться, а то вид у вас не очень…
— А вы?
По ее лицу скользнула улыбка.
— Со мной все в порядке. Спасибо.
Дэвид крутил руль, а его нервы натягивались при мысли о Мигеле, Волке. Бармен и посетители бара явно как-то удержали его от дальнейшего проявления насилия; но, может быть, Волк вот-вот передумает?
Волк?
Дэвид решительно увозил их обоих из этого маленького городка, мимо испанских полицейских, мимо последнего из каменных зданий; он был вне себя от бесконечных головоломок. Что произошло в баре? Кто такой Мигель? Кто эта девушка, сидящая рядом с ним? В очередной раз он подумал о том, что по-испански она говорила с британским акцентом. Но что она делает здесь?
Когда они уже ехали по узкой дороге сквозь леса, Дэвид почувствовал, что просто должен расспросить спутницу и что сама она, без понуждения, не собирается говорить ему слишком много. И потому начал задавать вопросы. Лицо девушки, когда она повернулась к нему, покрывали пятна света и тени, маскировавшие синяк. А Дэвид прежде всего задал вопрос, который напрашивался сам собой:
— Ладно. Я так понимаю, мы едем в полицию? Чтобы рассказать обо всем?
Но с изумлением увидел, что Эми отрицательно качает головой.
— Нет. Нет, мы не можем, мы просто… не можем. Извините, но я работаю с этими людьми, живу рядом с ними, они мне доверяют. Здесь вообще территория ЭТА. А в полиции служат испанцы. Никто не обращается в полицию.
— Но…
— Да и что бы я могла сказать? Ммм… — Голубые глаза девушки вспыхнули. — Что я скажу? Что какой-то парень ударил меня в баре? Полицейские поинтересуются его именем… и мне придется сказать, что его имя — Волк. И таким образом получится, что я предаю героя ЭТА, прославленного борца за свободу басков… — Эми помрачнела. — Это вряд ли поможет мне прожить достаточно долго. По крайней мере, не здесь, в центре Эускади.
Дэвид медленно кивнул, принимая такое объяснение. Но ответ Эми породил новые вопросы: она работает с этими людьми? Как? Где? И почему?
И он напрямую спросил об этом. Девушка отвернулась, глядя на пышную зелень вокруг дороги.
— Вы хотите узнать об этом прямо сейчас?
— У меня масса всяких вопросов. Так что почему бы и не сейчас?
Эми некоторое время молчала, потом заговорила:
— Хорошо. Хорошо. В конце концов, вы пытались спасти мою жизнь. Возможно, вы заслуживаете ответа.
Ее решительное тонкое лицо было повернуто к Дэвиду в профиль, когда она начала свой рассказ.
Ее звали Эми Майерсон. Она была иудейкой двадцати восьми лет от роду, из Лондона, где получила образование и ученую степень по иностранным языкам. Теперь она преподавала в университете в Сан-Себастьяне, вела курс английской литературы для детей басков. Сюда она переехала после пары лет скитаний.
— В Марокко слишком много курят в ресторанах, понимаете?
Дэвид заставил себя улыбнуться, но Эми не ответила улыбкой. Вместо этого она добавила:
— А потом я нашла себя здесь, в Стране Басков, между лесами и городами. — Пятна света, просачиваясь сквозь листву, падали на лобовое стекло машины. — И так уж получилось, что я оказалась вовлечена в борьбу за независимость. Познакомилась кое с кем из «Герри Батасуна», это политическое крыло ЭТА. Конечно, я не одобряю насилия… но я верю в их цель. Свобода басков, — она снова смотрела наружу, за окно. — Почему бы им не стать свободными? Баски живут здесь дольше, чем кто-либо другой. Может, тридцать тысяч лет. Затерянные в тихих долинах Наваррских гор…