Нимбус выполз из-за скелетообразных ветвей живой изгороди и уселся посреди тропинки.
– Чем ты занимался? – спросила Матильда, поглаживая кота. Нимбус поднял лапу, чтобы почиститься, и на землю упало серое перо. – Охота, да? Я бы не удивилась, узнав, что это ты убил всех тех кошек.
Нимбус поднялся на лапы и засеменил вперед, высоко подняв хвост. Матильда последовала за котом сквозь кованые железные ворота и вниз по тропинке, усеянной тенями и хрустящими листьями. Ее плечи расслабились, когда она прошла под аркой живой изгороди из тиса. Аромат сада грел ее душу. Она могла бы дойти до дома с завязанными глазами и все равно найти садовую калитку, просто доверившись своему носу.
Лотти всегда говорила ей, чтобы она не пользовалась задней дверью, как «какая-нибудь бродячая собака», но Матильде нравилось возвращаться домой таким образом. Заросший двор представлял собой хаотичный взрыв флоры и фауны, а вдоль стены коттеджа выстроилась палитра тыкв ржавого цвета, собранных и расставленных ее бабушкой, как только наступил октябрь. Каменные ступеньки вели к задней двери покосившегося коттеджа и любимой комнате Матильды – кухне. В животе заурчало, как только она представила, что бабушка готовила на гигантской зеленой плите, пока внучка была в школе. Но ее ноги замерли, когда в окне замерцал свет, и она увидела, как ее мать метается по кухне туда-сюда.
– Нанна Мэй принесет мне что-нибудь позже, – подумала Матильда, удаляясь от кухни и своей матери. Бурлящий пруд и поющие жабы приветствовали ее дома, когда она проходила мимо соцветий базилика для салатов и белладонны для заклинаний в травяном саду Нанны Мэй. Девушка обогнула дом с другой стороны, затем прошла по гравийной дорожке, вдоль которой весной росли нарциссы, а летом – одуванчики.
– Привет, маленький приятель, – сказала она, присев на корточки и суетясь вокруг Виктора, когда он выбежал из тени деревьев, – скучал по мне сегодня? – козлик заблеял, и Матильда улыбнулась: – Знаю. Я тоже.
Виктор последовал за ней в оранжерею кремового цвета, расположенную между голыми вишневыми деревьями, с двумя мерцающими тыквами по обе стороны двери. Когда Матильда положила руку на дверную ручку, щелкнул выключатель, и зажглись сотни огней, растянутых по крыше оранжереи и закручивающихся спиралью вокруг стволов деревьев.
Лотти всегда поощряла пребывание дочери в оранжерее, ведь здесь можно соединиться с окружающей ее энергией. Вскоре Матильда начала чувствовать себя в оранжерее, среди деревьев и дикой природы, комфортнее, чем где-либо на всем белом свете. Она часто засыпала на полу, читая книги своей бабушки о магии, поэтому девушка принесла подушку и лампу, чтобы не отрываться даже ночью. Однажды она пришла сюда и увидела кушетку. Так Лотти ясно дала понять, что нет никакой проблемы в том, что Матильда предпочитает находиться в оранжерее, подальше от их дома.
Матильда открыла дверь и включила лампу, улыбаясь, когда копыта Виктора застучали по деревянному полу к его подушке у подножия кровати. Девушка опустила жалюзи на четырех окнах в задней части большой восьмиугольной комнаты, оставив открытыми окна спереди, а затем упала на подушку. Она достала телефон, проверила последнее сообщение, которое отправила отцу, и послала смайлик на случай, если он пропустил его в первый раз. Матильда улыбнулась, когда на экране появились три точки, затем устроилась в кресле-качалке, но точки исчезли, оставив без ответа безумный желтый смайлик, уставившийся на нее.
Она впитывала сплетни и фотографии Эшли и отметила отсутствие Шона на всех фото. Внезапно пришло уведомление о сообщении от неизвестного отправителя.
Эй. Хотел извиниться за то, что случилось.
Матильда нахмурилась, вглядываясь в крошечный аватар парня с красным одноразовым стаканчиком в руке, глядевшего на нее, потом ответила.
Кто это? Извиниться за что?
Оливер. За то, что меня чуть не стошнило прямо на тебя. Не люблю кровь.
Брови Матильды поползли вверх, когда она поняла, что Оливер был тем парнем, с котором она столкнулась сегодня в коридоре школы. Девушка откинулась на спинку стула и нахмурилась. Неужели она наложила заклинание на этого Оливера и забыла об этом? Матильда не помнила, чтобы в последнее время творила любовные чары, тем более на нем. Она нажала на его фотографию. Оливер Тилбери. Матильда прищурилась, рассматривая увеличенное изображение. Ее пульс участился, а щеки потеплели, пока она изучала его черты. Как она не заметила его раньше?