Не знаю, что на меня нашло, то ли повлияла общая обстановка в замке, непреодолимо взывающая к чувству прекрасного, то ли стайка местных придворных красавиц, встреченных по пути и окинувших меря не самыми доброжелательными взглядами — но во мне вдруг резко проснулось чувство собственного достоинства. И оно упрямо толкало меня чуть ли не до потери пульса выпрямлять непослушные волосы, идеально подпиливать отросшие ноготки и выравнивать тон лица.
В итоге отлипла от зеркала, только когда была полностью довольна собой. Колин еще не вернулся. Так что, я воспользовалась его советом и направилась исследовать замок. Можно было, конечно, выклянчить у управляющего кого-нибудь в сопровождение. Но я, как девушка самостоятельная, решила, что сама разберусь, и отправилась гулять в полном одиночестве. Так ведь даже интереснее.
Я бродила по нескончаемым залам разных форм и размеров, начиная от длинных, почти бесконечно тянущихся галерей, украшенных всевозможными скульптурами, и заканчивая немыслимыми шестигранными помещениями с шатрообразными сводами, поразительными по своей высоте. Как оказалось, у замка есть и внутренний дворик, его я обнаружила, выглянув в окно узкого перехода, соединяющего западную и южную части замка. В это время суток там чинно прогуливались несколько барышень, а еще на ажурной кованной скамеечке с книгой в руках сидела рыжеволосая девочка-подросток и по-детски болтала ногами. На улице стояла на удивление солнечная погода, и, если бы не сильный ветер, шаловливо треплющий рыжие волосы и резные листья низеньких декоративных каштанов, можно было бы подумать, что за окном жаркое лето. Но солнце было обманчиво, да и плащи на плечиках местных модниц говорили, что погода отнюдь не теплая.
Так что, я быстро преодолела мимолетное желание прогуляться на свежем воздухе и продолжила изучение внутренних убранств замка. За закрытые двери благоразумно не совалась. Не хотелось бы случайно влететь в чужие покои. В замке и без того было на что посмотреть.
Я чуть ли не разинув рот глядела по сторонам, каждый раз поражаясь смелости архитекторов и декораторов, работавших над княжеской резиденцией. Все здесь было настолько яркое и необычное, что не было никакой возможности оторваться.
В интерьере в основном преобладали теплые насыщенные тона: бордовый, шоколадный, золотистый, охра, солнечно желтый и кроваво-красный, лишь изредка разбавленные более спокойными молочными или сливочными оттенками. Камень повсюду соседствовал с деревом, бронза с золотом, а однотонный блестящий мрамор с пестрым переливчатым ониксом. В одном из залов пол был полностью выложен мозаикой. И я долго стояла, разглядывая поразительное по своей достоверности изображение огненной саламандры, держащей в передних лапах искрящийся шар.
За время своей прогулки несколько раз встречала на пути местных обитателей. Те непременно здоровались и желали приятного дня. К моему счастью, никто не пытался со мной познакомиться или пообщаться подольше. Видимо, здесь было не принято знакомиться друг с другом без должного официального представления. А так как представить меня было некому, то я благополучно избегала лишнего внимания.
Так, за интереснейшей экскурсией незаметно пролетело около полутора часов. Я немного устала и хотела уже было поворачивать обратно. Но напоследок все-таки решила изучить еще один зал и, повернув в очередную узкую галерею, вдруг обнаружила, что она ведет прямиком к замковой оранжерее.
Стоит ли говорить о том, как мгновенно загорелась глаза, и я чуть ли не бегом рванула к желаемому объекту?
За стеклянными дверьми во всю стену оказалось необычайно свежо и влажно. Уж не знаю, как местные умельцы поддерживают здесь особый микроклимат, но выходит это у них просто замечательно. Я полной грудью вдохнула теплый сладкий воздух, пропитанный запахами неизвестных цветов, и, не раздумывая, шагнула на узкую тропинку, выложенную неровными плоскими булыжниками. Кстати, если бы не извилистые дорожки, петляющие меж диковинных деревьев и лиан, можно было бы подумать, что ты очутился в настоящем тропическом лесу. Здесь не было ни ровных линий посадок, ни четко очерченных клумб, ни постриженных деревьев. Ничего такого, что говорило бы об искусственном происхождении этого кусочка природы. Да и густая растительность, за которой совершенно не проглядывало стен — да и не только стен, а и вовсе того, что спрятано за поворотом — создавала иллюзию, будто лес этот тянется на многие километры вперед.
Откуда-то неподалеку доносился звук падающей воды, и я пошла в том направлении, желая разыскать источник шума. Тропинка вывела меня к арке, сплошь увитой густым плющом. Кажется, это тот же вьюн, что обволакивает внешние стены замка. И, пожалуй, это единственное растение местного происхождения во всей оранжерее. Остальные я видела впервые в жизни. Вечнозеленые, цветущие, с плотными мясистыми листьями и перекрученными стволами — они были совершенно не похожи на зелень, произрастающую в пределах Фланвиля.