— Похоже, что все вышло.
Михаил устало опустился на кровать, осознавая что только в этот момент, то чудовищное напряжение, вызванное неопределенностью: сработало или нет, наконец начало отпускать. Протянул руку к малышу, тот со смехом схватил указательный палец, тут же принявшись пробовать его на зуб. Поиграв немного Валик попросил кушать.
— Кажется у меня молоко пропало, сказала Ира, сделай, пожалуйста, смесь.
— Конечно, сейчас принесу.
После этой ночи, простые домашние хлопоты, казались чем-то божественно-приятным. Вот только он никак не мог придумать как начнет разговор с женой. О том что было ночью, и главное о том, что случится завтра-послезавтра.
Запиликал телефон. Витольд. Миша и не сомневался, что тот позвонит.
— Да?
— Что ты там устроил?! — судя по голосу, он был в ярости.
— Все было по инструкции. Пришел после двенадцати, ушел до четырех, рукоять оставил. Что-то не так?
— Кто просил тебя устраивать фейерверк?
— Но никто и не просил этого не делать, ведь так? — ответил он, послушал несколько секунд яростное сопение в трубке и добавил, — Витольд, у меня остался последний нормальный день, не порть мне его своими воплями.
— Молись чтобы мы нашли ее. — В трубке раздались гудки.
— Кто это был?
Ира взяла у мужа бутылочку, и малыш принялся завтракать
— Скажем так, это был шаман. — И Миша решился. — Ира, есть серьезный разговор.
От его тона, жена сразу напряглась:
— Что-то еще случилось? — с тревогой спросила она.
И он рассказал все. О том как к нему подошел Витольд с предложением убить ведьму. Про поездку к знахарке и ее рассказе о печати смерти. Как отчаявшись, он решил принять это предложение. И про ночь в доме Ксаны. Жена не перебивала, и только по тому, как постепенно каменеет ее лицо, он понимал, что его любимая в ярости.
— Теперь я все вспомнила — перебила она вдруг.
— Она, подошла, задала мне какой-то идиотский вопрос. На меня как будто накинули покрывало. Казалось я во сне, меня совсем не удивило, что она склонилась над коляской, положила ладонь Валику на лоб. Знаешь, а он сразу замер, словно в игре «море волнуется».
Вот же сука! — вдруг сорвалась она, и малыш даже перестал пить молоко с удивлением посмотрев на маму. Но потом решил, что сначала еда, а все остальное потом.
— Так ты в итоге убил ее?
— Да.
— И правильно сделал! Я вижу, что Валику лучше. Так что ты все сделал как надо.
— Ира, но это к сожалению не все.
— Ты про убийство? Ты всю ночь был дома, я под любой присягой это подтвержу.
— Зануда сидящая во мне, говорит что слово жены для суда не очень важно. Но дело не в этом. Тот человек, который дал мне кинжал и адрес ведьмы, предупредил что я стану проклятым если совершу задуманное. И моя жизнь необратимо изменится.
— Что это означает? — вот теперь, похоже, Ира испугалась по-настоящему.
— Ты взял то, что было у Валика на себя? Теперь ты можешь умереть?! — прошептала супруга.
— Хуже. Умереть как раз я не могу, точнее не должен. Знаешь, Ириш, это звучит как бред, и мне не хочется произносить это вслух. Вчера я подозревал, что могу не вернуться и написал тебе письмо.
Он протянул распечатку.
— Заодно написал все пинкоды, скоро деньгами распоряжаться сможешь только ты.
— Миша, не тяни. Просто скажи мне все.
— Лучше прочитай, маленькая, а я пока кофе сварю.
На кухню Ира пришла минут через пять. Валик, которого она держала на руках, играл с ее волосами, что-то неразборчиво говорил.
— Это все правда? То, что там написано?
— Думаю да.
— Кот, знаешь, даже если это так, мы что-нибудь придумаем.
— Конечно, солнышко, но давай сегодня просто насладимся этим днем. Завтракаем и бегом на улицу!
Они снова шли по набережной, катили коляску по очереди, болтали ни о чем. Миша успел рассказать о правой руке, и когда он склонился над малышом корча тому забавные рожицы, Ира взяла его ладонь. Ноль реакции. Тогда она сдавила пальцы, а потом и царапнула. Муж не отреагировал.
— Ты что, действительно абсолютно ничего не чувствуешь?
— Да, маленькая — грустно улыбнулся он.
Затем они пили кофе, сидя на лавочке, болтали на отвлеченные темы, никто не хотел думать о завтрашнем дне. Вскоре проснулся Валик и сразу попросился на ручки. Его держали по очереди и играли с ним.
Миша хотел впитать этот день полностью, прочувствовать каждую секунду счастья быть рядом. Потом они гуляли по травке, он держал сына за две руки, а тот смешно перебирал ножками. И в какой-то момент Миша вдруг понял, что перестает ощущать уже и левую ладонь.
Когда вернулись домой, он вспомнил о трофее из дома ведьмы. Перстень по-прежнему лежал в кармане куртки. Михаил извлек его из кармана и стал рассматривать. Красивый, наверняка очень дорогой, но при этом, было в нем что-то еще. Что-то намного важнее денег, которые можно выручить за дорогой камень. Подумав немного, он понес его в комнату.
— Что это?
Ира взяла перстень, покрутила его в пальцах, вопросительно смотря на мужа.
— Сувенир от ведьмы.
— Думаешь тебе стоило что-то брать из того проклятого дома?
— Знаешь, Иришка, в тот момент я об этом не думал. Просто взял. А сейчас не знаю. Пусть пока полежит в шкатулке, не уверен что его стоит носить, но и выбросить рука не поднимается.
Ира промолчала, но Миша заметил, что она так и не отвела взгляда от перстня, пока он не положил его внутрь шкатулки, в которой супруга хранила украшения.
А вечером Валик впервые прошел по комнате ни за что не держась. Он стоял как обычно около дивана, смотрел на противоположную стену, а потом решившись, отпустил надежную опору и быстренько перебежал к стенке. И с победным видом обернулся — видели ли его родители такой успех. Наступила ночь. Малыш уснул, а они лежали в обнимку слушая тихое бормотание телевизора.
— Как ты себя чувствуешь?
— Уже не ощущаю левую руку, и пальцы ног.
— А остальное?
— Остальное пока работает, — с улыбкой произнес он, и поцеловал Иру.
Ее руки скользнули по мужской спине, он на секунду отстранившись от ее губ, предупредил.
— Я не могу контролировать свою силу, если сделаю больно, сразу скажи.
— Перестань уже разговаривать, — прошептала она.
Через час, Миша тихонько выскользнул из объятий спавшей жены. Он вообще не чувствовал тела — ни рук, ни ног. Казалось все залито какой-то пустотой. По всей видимости сейчас все и начнется. Прошел во вторую комнату, не хотел, чтобы это увидела Ира или Валик, если вдруг случайно проснутся. Машинально прихватил с собой подушку.
Мелькнула мысль, а не приготовить ли кофе напоследок, но тут тело словно пронзило тысячами иголок. Он сжал зубами край подушки, как делал когда-то, будучи еще подростком. Жутко болело ухо, хотелось кричать, но он старался не показывать свою слабость. И он стонал в подушку не привлекая ничьего внимания.
В какой-то момент боль стала невыносимой, ему показалось что в позвоночнике возникла трещина, начала расширяться, тело выгнуло дугой, а кожа на груди стала рваться, идти лоскутами. Тоже самое происходило с руками и ногами, подушка выпала, он кричал от невыносимой боли, но из перекошенного судорогой рта не вылетало ни звука, пустота успела добраться и до языка.
А затем все закончилось, боль ушла, тело стало легким как воздушный шар. Казалось он парит в невесомости. С глазами начало твориться неладное, комната словно плыла, отдалялась. И наконец-то пришло спасительное забытье.
***
Когда ночью загрохотало, и в окнах стало светло как днем, Виталька сразу проснулся. Тихонько открыл окно, ужом выскользнул наружу. Дом, про который рассказывали всякие страшилки, полыхал ярким пламенем. Тут паренек заметил, что часть забора сломана. Значит завтра батя будет в ярости, хорошо хоть не на него, но лучше не попадаться под горячую руку.
Вокруг шумели взрослые, и Виталька решил незаметно подобраться к горящему дому, интересно же. По пути, споткнувшись не удержался на ногах и растянулся во весь рост. А поднимаясь, он заметил нечто странное, что-то сверкнуло в кустах около забора. Аккуратно, стараясь не сильно обжечься о крапиву, вытащил это на свет.