– Одна женщина добровольно явилась к нам и призналась в семи убийствах.
Семь убийств! Сабина пожала плечами.
– Ну тогда все и так ясно.
– Нет. – Ван Нистельрой отошел в сторону, техники, стоявшие вокруг, расселись по местам.
И Сабина смогла посмотреть через стеклянную стену, с другой стороны к которой крепилось зеркало-шпион.
Комната для допросов была ярко освещена, в центре стоял стол и два стула. На одном сидела уже знакомая Сабине монахиня в черном одеянии.
– Эта женщина призналась в семи убийствах? – вырвалось у Сабины. – Как ее зовут?
– Мы не знаем. Ее отпечатков пальцев нет в базе данных. Все, что нам пока известно: у нее шрамы на шее и кистях и баварский акцент.
– Австрийский, – поправила Сабина. – Я говорила с ней сегодня утром. – Уроженка Мюнхена, она умела различать диалекты.
– Как угодно, – буркнул ван Нистельрой, – тогда у вас уже есть хорошая база для разговора. Выясните, в чем дело.
Сабина разглядывала монахиню, которая неподвижно сидела на стуле, положив руки на стол, и отрешенно смотрела в угол. Хорошая база! Помимо Снейдера в БКА работало еще несколько отличных специалистов по допросам. Почему ван Нистельрой выбрал именно ее? Не важно, она еще выяснит причину.
– Мы готовы! – сказал один из техников.
Ван Нистельрой требовательно взглянул на нее. Но когда Сабина уже хотела открыть дверь и войти в комнату для допросов, он ее задержал.
– Вам следует знать еще одну маленькую деталь…
Глава 4
Через несколько минут Сабина вошла в комнату и снова уловила нежный запах мятного масла. Она села на свободный стул, тоже положила руки на стол и наклонилась вперед.
– Хотите стакан воды?
Монахиня помотала головой.
– Чай? Может, чашку кофе? У нас хороший кофейный автомат. Для гостей кофе со вкусом лесного ореха либо миндаля. Или амаретто, шоколада, марципана?
Монахиня улыбнулась.
– Очень мило с вашей стороны, но нет, спасибо.
У женщины были длинные ресницы, узкий нос и полные красиво очерченные губы. Щеку украшала родинка. О цвете волос монахини можно было лишь догадываться, но Сабине показалось, что она разглядела белоснежную прядь под головным покрывалом. Последнее было закреплено обручем для волос, благодаря которому, очевидно, лучше держалось и напоминало чепец.
– У вас есть адвокат? – спросила Сабина.
– Нет.
– Вы нуждаетесь в его услугах? Мы могли бы…
– Не беспокойтесь.
– Хорошо. – Так, это мы выяснили. – Меня зовут Сабина Немез, – представилась она. – Я криминалист-аналитик и судебный психолог.
– Профайлер?
– Да, можно и так сказать. И работаю в отделе по расследованию убийств. Поэтому я здесь, – ответила Сабина. – Вы признались в семи убийствах?
– Нет, это неверно.
Сабина быстро взглянула на зеркальную стену, потом снова перевела глаза на монахиню.
Та постукивала пальцами по столешнице. Как и сказал ван Нистельрой, на тыльной стороне ладоней, у запястья, были видны уродливые шрамы. В верхней части шеи тоже проглядывали шрамы, полуприкрытые воротником монашеского платья. Как глубоко они уходили, можно было только догадываться.
– Я всего лишь призналась, что буду совершать по одному преступлению следующие семь дней! Умрут семь человек.
– По вашей вине?
Монахиня кивнула.
– Зачем вам это делать? – спросила Сабина.
– В общей сложности у вас есть семь дней, чтобы это выяснить, – ответила монахиня.
– И как вы собираетесь все устроить? Пока что вы застряли в этой комнате для допросов, а от лучшего возможного здесь предложения – ароматизированного кофе – только что отказались.
Монахиня молчала.
– Вы можете сообщить мне детали? – спросила Сабина. – Имена жертв, где они живут и причину вашего поступка?
– Этого я не могу вам сказать.
– В каком монашеском ордене вы состоите?
– Это вы сами должны выяснить.
– Как вас зовут?
– Тоже выясните сами.
Проклятье! Эта женщина издевалась над ней?
– Так мы с места не сдвинемся, – вздохнула Сабина.
– Именно. Вероятно, вас не проинформировали, на каких условиях я сдалась.
– Проинформировали, – ответила Сабина, но ван Нистельрой не дал ей возможности поговорить с коллегами и вникнуть в дело. – Не могли бы вы повторить ваши слова? – попросила она.
– Конечно, но это не мое драгоценное время утекает, а ваше. – Монахиня убрала руки со стола, скрыв их в широких рукавах платья, и откинулась на спинку стула.
Черт! Если Сабина правильно интерпретировала такую позу, то она только что потеряла связь с собеседницей.